Кольца Сатурна. Английское паломничество - [28]

В августе 1861 года нерешительный император Сяньфэн оканчивал свои дни в изгнании в Жэхэ. К концу своей короткой, разрушенной развратом жизни он помутился разумом. Вода из подчревной области поднялась до сердца, из кровеносных сосудов во все промежутки ткани просочилась соленая жидкость, и клетки разлагающегося тела сновали в ней, как рыбы в море. Сяньфэн понес примерное наказание. Теряя сознание, он на собственных отмирающих членах и захлестнутых ядовитыми веществами органах испытал, что значило вторжение иноземных держав в провинции его империи. Теперь сам он был тем полем битвы, на котором происходило падение Китая. И только 22 августа его накрыла тень ночи, и он полностью погрузился в горячечный бред смерти. Поскольку перед положением в гроб над императором следовало совершить обряды, связанные со сложными астрологическими вычислениями, перевоз тела в Пекин не мог состояться до 5 октября. Три недели продолжалось шествие растянувшейся на две мили траурной процессии. Катафалк, водруженный на огромные золотые носилки, несли на плечах, ежеминутно страшась уронить, сто двадцать четыре отборных носильщика. Несли под проливными осенними дождями, вверх и вниз по горам, через черные долины и ущелья, через дикие перевалы, заметенные ледяным серым снегом. 1 ноября, когда похоронная процессия наконец достигла цели, по обеим сторонам дороги к Запретному дворцу, усыпанной желтым песком, были установлены экраны из синего нанкинского шелка, чтобы простой народ не мог лицезреть пятилетнего императора Тунчжи, который вместе с матерью следовал в роскошном паланкине за бренными останками императора. В последние дни Сяньфэн успел провозгласить этого ребенка наследником Трона Дракона. Теперь он и его мать Цыси (бывшая наложница, уже возведенная в сан вдовствующей императрицы) направлялись в свой дом. После возвращения двора в Пекин, естественно, разгорелась борьба за регентство, и вскоре бразды правления из рук несовершеннолетнего государя перешли к вдовствующей императрице, одержимой жаждой власти. Сановники, которые в отсутствие императора действовали как его представители, были обвинены в непростительном преступлении — заговоре против законной власти — и приговорены к смерти путем четвертования и разрезания на мелкие куски. Смягченный вариант приговора выражался в том, что государственным изменникам присылали шелковую веревку. Позволение повеситься самостоятельно считалось знаком милостивого снисхождения со стороны нового режима. После того как изменники Цзайюань и Дуаньхуа, видимо, без колебаний воспользовались предоставленной им привилегией, вдовствующая императрица стала самодержавной правительницей Китайского царства. Впрочем, лишь до того момента, когда ее собственный сын, достигнув совершеннолетия, попытался противодействовать лелеемым ею и в основном осуществленным планам дальнейшего распространения своего полновластия. И при таком положении вещей, спустя всего год после восшествия Тунчжи на трон, происходит нечто, почти равнозначное, с точки зрения Цыси, вмешательству Провидения. Император, не достигший и девятнадцати лет, заболевает. То ли он заражается оспой, то ли (по слухам) подцепляет другую хворь от танцоров и трансвеститов в цветочных кварталах Пекина. Он так слабеет, что окружающие предвидят его скорую кончину. А тут еще в декабре 1874 года планета Венера пересекает диск Солнца. Это дурное знамение. В самом деле, через несколько недель, 12 января 1875 года, Тунчжи умирает. Для путешествия в потусторонний мир его похоронили лицом на юг, облачили в одеяния вечной жизни, и он отправился к праотцам. Едва успели завершиться положенные траурные церемонии, как отравилась, приняв большую дозу опиума, семнадцатилетняя супруга почившего императора. Различные источники сообщают, что она находилась на последних месяцах беременности. В официальных сообщениях ее загадочную смерть приписали невыносимому безутешному горю. Но им не удалось полностью рассеять подозрение, что юная императрица была устранена, чтобы продлить регентство вдовствующей императрицы. Теперь положение Цыси тем более упрочилось, что она повелела назначить наследником трона своего трехлетнего племянника, который вскоре был провозглашен императором Гуансюем. Этот маневр противоречил всем обычаям, ведь Гуансюй в силу своего происхождения принадлежал к тому же поколению, что и Тунчжи, а потому, согласно непреложному конфуцианскому культу, не был уполномочен совершать религиозные ритуалы и исполнять почетные службы, необходимые для удовлетворения мертвых. Способы, которыми вдовствующая императрица (настроенная в общем-то весьма консервативно) отметала самые почтенные традиции, свидетельствовали о претензии на неограниченную власть, с каждым годом все более беспощадную. И, как все абсолютные монархи, она позволяла себе превосходящую всякое воображение расточительность, стремясь продемонстрировать всему свету исключительность своего положения. Ее правая рука — старший евнух Ли Ляньин — только на хозяйственные нужды тратил ежегодно чудовищную по тем временам сумму, шесть миллионов фунтов стерлингов.