Кольца Сатурна. Английское паломничество - [18]
Почти все надписи проникнуты горькой иронией — «When Cities Deck Their Streets for War! This was a Forest! This was a Man! There is a Corner in a Foreign Field that is Forever England!»[23] Особый раздел тома посвящен хаосу на Балканах, региону, который в те времена был от Англии дальше, чем Лахор или Омдурман. Страница за страницей здесь идут фотографии из Сербии, Боснии и Албании, снимки разрозненных групп населения и отдельных людей, которые пытались избежать так называемых военных действий. Они едут в жару на запряженных волами телегах по пыльным проселочным дорогам или бредут пешком через снежные заносы, ведя в поводу смертельно измученную лошадку.
Эту хронику катастрофы, естественно, открывает знаменитый выстрел в Сараеве. Подпись под фото: «Princip Lights the Fuse!»[24] На солнечной улице несколько боснийцев, несколько австрийских военных и убийца в момент его задержания. Фотография сделана 28 июня 1914 года, в десять часов сорок пять минут утра. На противоположной странице снимок пропитанного кровью мундира Франца Фердинанда. Очевидно, сей предмет одежды был в свое время сфотографирован специально для прессы, но прежде его сняли с мертвого престолонаследника и, как я предполагаю, в специальном контейнере по железной дороге доставили в столицу империи. Еще и сегодня он вместе с двууголкой и брюками выставлен на обозрение в траурном ларце для реликвий музея военной истории. Гаврило Принцип (к моменту покушения ему как раз исполнилось девятнадцать лет), крестьянский сын из Босанско-Грахово, посещавший до покушения гимназию в Белграде, был приговорен к заключению в казематах Терезиенштадта, где и умер в апреле 1918 года медленной смертью от костного туберкулеза, которым страдал с детства. В 1993 году сербы отметили семьдесят пять лет со дня его кончины.
Я три часа сидел один в баре отеля «Краун». Стук тарелок в кухне давно стих. Зубчатые колесики напольных часов, украшенных восходящим и заходящим солнцем и появляющейся к вечеру луной, цеплялись друг за друга, маятник равномерно раскачивался туда-сюда, большая стрелка рывками перемещалась по своему кругу, и какое-то время я чувствовал себя как бы навек умиротворенным. Но тут, небрежно просматривая воскресный номер газеты «Индепендент», я наткнулся на статью, непосредственно связанную с балканскими фото, которые я рассматривал утром в морской читальне. В статье шла речь о так называемой санации, пятьдесят лет назад предпринятой хорватами в сговоре с немцами и австрийцами. Начиналась она с описания памятной фотографии, снятой усташами. На ней хорваты запечатлели своих товарищей по оружию в прекрасном настроении и даже в героических позах. Запечатлели, как они отпиливают голову некоему сербу по имени Бранко Юнгич. Второе шуточное фото показывает уже отделенную от тела голову с сигаретой в еще полуоткрытых в предсмертном крике губах. Место действия — лагерь Ясеновац на реке Саве; только в этом лагере семьсот тысяч мужчин, женщин и детей было уничтожено такими методами, что даже у спецов Германского рейха, как они выражались в узком кругу, волосы вставали дыбом. Предпочтительными орудиями казни были пилы и сабли, топоры и молотки и особые ножи, изготовленные в Золингене и крепившиеся к предплечью с помощью кожаных манжет, да еще что-то вроде примитивных переносных виселиц, на которых рядами, как ворон и сорок, вешали согнанных в лагерь сербов, евреев и боснийцев. Неподалеку от Ясеноваца, в радиусе не больше пятнадцати километров, располагались еще лагеря Приедор, Стара-Градишка и Баня-Лука, где хорватская милиция, поддерживаемая в тылу вермахтом, а в душе — католической церковью, аналогичным образом трудилась изо дня в день.
История этой резни, продолжавшейся годы, зафиксирована в пятидесяти тысячах документов, оставленных в 1945 году немцами и хорватами. Автор статьи, датированной 1992 годом, утверждает, что документы до сих пор хранятся или хранились в краевом архиве Боснии, в бывшей казарме императорской и королевской австро-венгерской армии. В 1942 году там размещалась штаб-квартира разведцентра группы армий Е. Штабисты были в курсе того, что творили в лагерях усташи с партизанами Тито, и знали о чудовищных вещах, происходивших, например, во время битвы за Козару, когда во время так называемых военных действий были казнены или погибли при депортациях не то шестьдесят, не то девяносто тысяч человек. Женское население было отправлено в Германию и по большей части распределено на принудительные работы по всей территории рейха. Половину оставшихся в живых детей, числом двадцать три тысячи, милиция расстреляла на месте, а другую согнала на сборные пункты для отправки в Хорватию. Многие из них в свою очередь погибли в дороге от тифа, истощения и страха. Те, кто остался в живых, носили на шее картонные таблички с персональными данными; от голода они сжевали их и тем самым в отчаянии отказались от собственного имени. Позже хорватские семьи вырастили их в католической вере, посылая на исповедь и к первому причастию. Как и все прочие, они получили в школе социалистическое воспитание, приобрели профессию, стали железнодорожниками, продавщицами, слесарями или бухгалтерами. А какие призраки, какие воспоминания до сих пор бродят у них в душе — об этом не знает никто. Между прочим, здесь следует заметить, что в то время среди офицеров разведки группы армий Е был один молодой венский юрист, занимавшийся в основном составлением меморандумов касательно срочной (из соображений гуманности) необходимости переселений. За эту достойную канцелярскую работу глава хорватского государства Анте Павелич наградил труженика пера серебряной медалью Короны короля Звономира с дубовыми листьями. После войны сей многообещающий офицер, столь успешно начавший карьеру и обладавший столь выдающимися административными способностями, занимал все более высокие должности и дослужился, в частности, до чина Генерального секретаря ООН. В этой последней ипостаси он, говорят, записал на магнитную пленку приветствие всем внеземным обитателям Вселенной, и ныне это послание наряду с прочими памятками человечества стремится за пределы нашей Солнечной системы на борту космического зонда «Вояджер II».
