Коко Шанель - [93]

Габриэль совершенно сознательно сотрудничала с нацистами. Про нее нельзя сказать, что она общалась с ними вынужденно, ради выживания или ради творчества. Скорее, она принадлежала к той небольшой части французов, которая искренне принимала некоторые взгляды фашистов: в каких-то вопросах у тех и у других имелись точки соприкосновения, как, например, антисемитизм, языческий культ античной силы и мужественности, здоровый образ жизни, антиклерикализм и т. д. Кроме того, подобное сотрудничество предоставляло бонусы материального характера, игравшие огромную роль в голодное военное время. А Габриэль снова нищенствовать не хотела и всячески противилась такому повороту событий. Кроме того, немцы активно внедрялись в культурное пространство Франции еще до войны. Именно фон Динклаге занимался подобной деятельностью, напрямую отвечая за нее в посольстве Германии. Она включала в себя культурные форумы, встречи, съезды, гастроли, выставки, обмен делегациями. Французских интеллектуалов приглашали на светские приемы в немецкое посольство в Париже, продвигали произведения французских писателей на немецком книжном рынке и т. д. Вся Франция была покрыта сетью филиалов комитета «Франция — Германия». А мы помним, что Шанель была частью творческой элиты, дружила со многими писателями, музыкантами и актерами. Габриэль нельзя вычеркнуть из этого списка. Во время оккупации деятельность комитета набирала обороты. К гастролям и форумам добавились гарантии безопасности, хорошее питание и помощь в продвижении творений интеллигенции на культурный рынок не только Франции, но и Германии. Во французскую культуру, издательское дело, кинематограф вливались немалые немецкие денежные средства.

Близкие друзья Габриэль позволяли себе весьма странные высказывания. Кокто рисовал в собственных фантазиях Гитлера своим собратом — поэтом (запись в дневнике от 24 июня 1942 года). Сартр заявил: «Никогда мы не были так свободны, как во времена оккупации». До 1953 года, когда по Франции прокатилась волна выступлений, оправдывавших осужденных тем или иным образом в послевоенное время деятелей культуры, многие их высказывания пытались трактовать прямо противоположным способом — но из песни слов не выкинешь.

Отдельного разговора заслуживает женская часть населения Франции (можно сказать, Шанель объединяла обе эти части: интеллигенцию и женщин). Она оказалась в похожем положении: некоторые француженки вступали в связь с нацистами вынужденно, спасая жизнь себе или своим близким, другие — в поисках лучшей жизни, комфорта во времена оккупационного режима. Тем не менее после войны по отношению к ним всем без разбора применялись меры жестокие и часто несправедливые. «Дикая чистка» — так называли сами французы то, что происходило в те годы. По самым скромным подсчетам с 1943 по 1945 год не менее двадцати тысяч женщин подвергались насилию и судам Линча сначала со стороны партизан, а потом и гражданского населения. Многих из них совсем не смущал тот факт, что сами они до недавнего времени сотрудничали с вишистским и оккупационным режимами. Примерно столько же француженок приговорили к тюремному заключению. Сразу после освобождения Парижа, в конце августа женщин прилюдно брили наголо, избивали и унижали.

Почему же Габриэль Шанель выпустили буквально через несколько часов после ареста? На фоне остальных она даже толком испугаться не успела. Высказывается предположение, что за нее вступился Черчилль. Но подобное предположение выглядит странным: откуда он мог мгновенно узнать об аресте Шанель и предпринять меры по ее освобождению? Вторая догадка представляется более верной: Габриэль имела на руках заранее подготовленные бумаги, гарантировавшие ей неприкосновенность. По ее просьбе их мог подготовить и передать герцог Вестминстерский, сам симпатизировавший нацистам, что вовсе не мешало ему иметь прекрасные отношения с Черчиллем и другими высокопоставленными англичанами. Скорее всего, дело обстояло именно так. Недаром Габриэль был предоставлен «карт-бланш» — ее спокойно выпустили в Швейцарию, она выезжала в Лондон, где встречалась с герцогом, а потом и вовсе ездила в США, куда въезд в послевоенное время был весьма затруднен, особенно тем, кто замарал свою репутацию сотрудничеством с нацистами.

Естественно, события лета 1944 года вынудили фон Динклаге покинуть Париж. Нейтральная Швейцария приютила не только его — многие нацисты нашли там на время приют, прежде чем перебраться в Южную Америку по давно подготовленным тайным каналам. «Для бегства нацистские преступники использовали „Крысиные тропы“. Данный термин был в ходу среди представителей американских спецслужб и обозначал систему маршрутов бегства нацистских преступников из Европы в конце и после окончания Второй мировой войны. Данные маршруты в основном вели в Южную Америку, особенно в такие страны, как Аргентина, Бразилия, Парагвай, Чили. Другие популярные направления бегства включали в себя США, Канаду, а также Ближний Восток. При этом существовало два основных маршрута бегства: первый вел из Германии в Испанию и потом в Аргентину, второй из Германии в Рим и Геную, а уже потом в Южную Америку»