Коко Шанель - [17]

Габриэль женихов не предлагали, однако она сразу поддержала свою тетушку, которая была всего на год ее старше. Впрочем, поддержала только в порыве отказать жениху. Оставаться в монастыре, в заточении на всю оставшуюся жизнь? Нет, представить себе подобного она не могла, поэтому предложила Адриенне бежать. Та недолго отнекивалась — у Габриэль характер был покруче, она умела убеждать. Впоследствии больше ее увлечь «тетю» мог только мужчина. Но куда бежать молодым девушкам без гроша в кармане? Они добрались до Варена и сдались на милость тети Луизы. Луиза собиралась отправить нарушительниц порядка обратно в монастырь, однако их отказались принять. Порядки в монастыре отличались строгостью, кроме того, возраст воспитанниц вполне позволял отправить их в другое заведение.

Новый пансион располагался в Мулене, где за Габриэль и Адриенной собирались следить воспитательницы, а также бабушка с дедушкой и тетя Луиза. По сути порядки в пансионе ничем не отличались от Обазина: строгая дисциплина, мессы, шитье, невозможность выйти в город, а если они и выходили, то в сопровождении наставниц. По дороге Габриэль смотрела по сторонам и страстно желала побродить по городу самостоятельно. У Мулена древняя история, а потому город заметно отличался от маленьких поселений, в которых обычно бывала Габриэль. Кроме памятников архитектуры он известен тем, что именно в нем после революции появился первый во Франции лицей. Еще со Средних веков в Мулене располагалось много монастырей, в которые нередко удалялись в изгнание приближенные короля. В то время, когда туда переехала Габриэль, население города составляло чуть более двадцати тысяч человек. В пансионе Нотр-Дам школу для старшеклассниц называли «маленькой школой». В ней для бедных существовало специальное крыло, и Габриэль снова очутилась в положении неимущей приживалки, чье обучение и проживание оплачивались за счет платных учениц. Рядом с пансионом находилась часовня, в которой по воскресеньям воспитанницы пели в хоре. Интересно, что, даже обретя свободу, Габриэль и Адриенна будут какое-то время приходить туда в воскресный день петь.

Около двух лет провели девушки в пансионе. Вместе с ними туда из Обазина перебрались сестры Габриэль — Жюли и Антуанетта. Они будут везде сопровождать Габриэль, так же как Адриенна, не в силах противиться ее харизме. Но пока Габриэль собиралась начать свое дело, Жюли уже покинула монастырь и помогала бабушке с дедушкой на ярмарках и рынках. Антуанетта, еще слишком юная, оставалась на попечении монахинь. К сожалению, сестры рано ушли из жизни: Жюли в 1910 году, когда ей исполнилось всего двадцать семь (ее сына всю жизнь будет поддерживать и воспитывать Габриэль), а Антуанетта в 1921 году в тридцать три года, на чужбине, о чем речь пойдет впереди.

В итоге воспитанниц определили работать швеями и продавщицами в магазин «У Святой Марии. Шелка, кружева и ленты»[6]. Товар там продавался самый разнообразный, но вполне благопристойный, поэтому девушек туда пансион определял смело. Кроме того, им полагалось жить в мансарде хозяйского дома, а хозяева, муж и жена Грампер, не сильно отставали от наставниц в монастыре и пансионе, не давая работницам особой свободы. Свободного времени у Габриэль и Адриенны практически не оставалось. Они продавали товар в магазине и принимали заказы на шитье. Вечерами девушки шили, причем качество их работы быстро оценили, к ним пошли клиентки. Именно расширение клиентуры натолкнуло Габриэль на мысль о том, что сейчас самое время зажить отдельно. В двадцать один, год своего совершеннолетия, она осуществила давнишнюю мечту: сняла отдельную комнату в дешевом районе Мулена. Адриенна недолго скучала в одиночестве и вскоре присоединилась к подруге. Работы было много. Габриэль переманила к себе многих клиенток из магазина и обрела новых. О ней заговорили, хотя пока еще не в тех кругах, в каких заговорят позже. Но для нее это был успех — первый успех, достигнутый благодаря стараниям, трудолюбию и умениям, полученным в монастыре и отточенным в пансионе. Теперь они с Адриенной не только принимали клиенток у себя, но и часто выезжали к богатым дамам в их замки, коих немало рассыпано по окрестностям Мулена.

Некоторое время девушек не осуждали. В конце концов их добропорядочный образ жизни и работа никого не смущали. Длилось такое положение, однако, недолго. Ведь зачем обретать свободу, если ею не пользоваться и жить как жили? Они открыли для себя совсем другой Мулен. Это был не тихий город, олицетворявший собой степенность и благонравие, а шумный, наполненный людьми — с магазинами и бульварами, где располагались кафе и кондитерские. Несмотря на обилие клиентов, денег Габриэль и Адриенна зарабатывали мало. Ситуация с оплатой труда швей практически не изменилась с тех времен, когда этим трудом пыталась зарабатывать на жизнь мать Габриэль. Однако разница была, и существенная: Габриэль тратила деньги исключительно на себя. Они с Адриенной оплачивали нехитрое жилище, а остальное тратили на развлечения в недолгие периоды отдыха от шитья. Так как в Мулене было расквартировано несколько полков (с 1889 по 1913 год тон задавал лишь один — 10-й конных егерей), то в тех местах, где проводили время военные, царило безудержное веселье. Компания там обычно собралась отборнейшая: одновременно Сен-Жерменское предместье и цвет местного общества. Офицеры собирались в кафе и кондитерских, прогуливались по бульварам в центре города. Какие же заведения тогда посещали наши молодые мадмуазели? Они не скупились на дорогие кафе, предпочитая потратить все деньги на одно пирожное, зато в престижном месте.