Когти Каганата - [30]

– Да, в Сталинград!

– Сталинград? Это где?

– Там, где я сказал – на реке Волга, – ответил Герберт Паулс.

Закатив глаза, Толстой представил карту, а затем кивнул:

– В Россию – так в Россию. Насколько я помню, Волга далеко от Германии, с которой русские воюют.

Мистер Дауни икнул и поспешно заметил:

– От Германии, действительно, далековато, но линия фронта сейчас проходит как раз по Волге. В чем и заключается главная пикантность ситуации.

Толстой сник.

– Выше голову, Элая! – бодро вскричал Паулс. – Только подумайте, вы, русский по крови, но в России никогда не бывали. В Индии, в Тибете, да и в этом Бутанге тоже, а в России – никогда. Сейчас самое время восполнить пробел, а заодно и своей родине послужить. Я ведь не ошибся – Штаты действительно ваша родина?

– Не ошиблись, сэр! – снова выпятил подбородок подполковник.

– Окей! Итак, вся заварушка, о которой пойдёт речь, началась, когда «томми»[63], – Паулс кивнул в сторону Дауни, – из материалов радиоперехвата узнали об одной странной операции немцев в районе Сталинграда. Одно время они не придавали полученной информации никакого значения, пока русские по своим каналам не проведали о том же самом. О-о, наши «красные» друзья реагировали совсем иначе – эфир просто раскалился от их радиообмена. Дошло до того, что русские отозвали отсюда, из Азии, своего резидента, работающего под оперативным псевдонимом Лыжник. О, этот Лыжник – агент, законспирированный настолько, что о его существовании «томми» даже не подозревали. Открою секрет: наш радушный хозяин-любитель чая Питер Дауни схлопотал по шее от своего руководства за то, что под самым его носом работал русский шпион, а он об этом ничего не знал. Само собой, тогда стало понятно, что происходит нечто серьёзное… Нет, вы только поглядите на Питера! Что за снобизм, коллега? Когда ваш шеф связался со мной по этому делу, то вёл он себя заискивающе, несмотря на то обстоятельство, что я – сын фермера, а он – лорд. Может, вам не мешало бы перенять манеры у руководства, а, Питер?

Американский полковник наклонился, протянул руку и самым нахальным образом потрепал мистера Дауни по колену.

– Извините, Герберт, но какое отношение к этому имею я? – поинтересовался Толстой, своим вопросом разряжая обстановку.

– О-о, самое прямое, – ухмыльнулся Паулс. – Думаете, заискивающий тон «Интеллидженс сервис» вызван уважением к моей персоне? Ничего подобного, им понадобились вы, Элая – вы, и никто другой! Дело в том, что «томми» всерьёз вознамерились влезть в игру русской и немецкой разведок. Но, увы – остальные игроки против: про немцев не говорю, а русские… Х-ха, «Дядюшка Джо[64]» люто ненавидит англичан, а раз так, значит, и каждый житель СССР их тоже ненавидит – воля вождя, так сказать. Значит, ни один британец не будет допущен в зону боев на Волге.

– Но почему, ведь это союзники?

– На каждое «почему» есть своё «потому», – назидательно поднял вверх палец балагур-полковник. – Дело в том, что «Дядюшка Джо» полагает, будто Гитлер не по своему желанию напал на него, будто это британцы путём закулисных интриг натравили Германию на СССР… Собственно, в подобном предположении есть глубокий смысл…

– Герберт, прошу вас, – возмущённо вскричал Дауни. – Оставьте эти инсинуации.

Паулс расхохотался, и сквозь смех пояснил:

– Шучу я, шучу!

– Понимаю, нашим союзникам понадобился я из-за моих русских корней.

– О-о, вы не просто русский, вы – внук писателя, который у комми[65] популярен почти так же, как сам «Дядюшка Джо». По легенде, которую мы для вас составили, теперь вы – военный корреспондент, желающий написать о том, как русские парни бьют наци...

– Не только корреспондент, но и писатель, – поспешил вмешаться Дауни. – Внук писателя, написавшего о войне русских с Наполеоном, который теперь пишет книгу о войне с Гитлером и желает посмотреть всё своими глазами…

– Не успели мы заикнуться о вас, Элая, как русские вцепились в эту идею подобно бульдогам, – продолжил Паулс. – Они ждут вас, Элая, и обещают всяческую помощь и поддержку.

– Но как же, я ведь не писатель, – развёл руками Толстой.

– Ну, как это – «не писатель»?! – возмутился полковник Паулс. – Позволю себе процитировать… В этих диких, негостеприимных краях порой случаются незабываемые встречи. Сложно представить, но вчера посреди Гималайских снегов я встретил одного необычного лыжника, который оказался, как и я, русским. Назвался он Германом Ивановичем Крыжановским...

– Да-да, припоминаю, я писал об этом года три назад…, – сконфуженно проговорил Толстой.

– Не просто писали, это ведь фраза из вашего донесения, Элая, а не из путевых заметок или романа. Там ещё что-то было про жену этого лыжника, тоже лыжницу, но она нас в данном случае не интересует. Скажите, кто, кроме писателя, станет подобным образом составлять донесения в разведывательный центр?

– Талант и голос крови, – ввернул слово мистер Дауни.

– Вот именно, – подтвердил Паулс. – Сам старина Эрни[66] так не напишет. Но мы отвлеклись от главного. Дело вот в чём: тот ваш знакомый, Герман Иванович Крыжановский, с вероятностью в девяносто семь процентов есть ни кто иной, как интересующий нас агент Лыжник, о котором я уже упоминал. Вероятность эту высчитали яйцеголовые из Блетчли-парка