Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - [40]

Я откашливаюсь и пытаюсь собрать мысли в кучу.

— Ну, я считаю, что у меня получается держаться на плаву. Я имею в виду основные вещи. С Иззи все в порядке, по крайней мере, органы опеки не отобрали ее у меня. Кажется, я не наделала никаких катастрофических ошибок, пока…

— Иными словами, во время разрыва ты замечательно справлялась с материнскими и рабочими обязанностями, — замечает она.

— Насчет «замечательно» — не уверена, — я пожимаю плечами, — но если смотреть со стороны, полагаю, мы успешно функционируем, — я начинаю понемногу расслабляться. У Джулз удивительный талант располагать к себе и такой успокаивающий голос, что ей записывать бы аудиокниги для прослушивания перед сном.

— Я рада, что ты признаешь это в себе, — говорит Джулз. — А ты можешь вспомнить какое-нибудь свое конкретное недавнее достижение, которым гордишься?

— Горжусь? — я нахмуриваюсь. — Это, пожалуй, сильно сказано.

— А что в последнее время доставило тебе удовольствие? Положительные перемены, которые произошли в твоей жизни?

Я задумываюсь.

— А, знаю — Иззи страшно увлеклась кулинарией. — И это все из-за тебя!

— У нее талант, верно? — смеется Джулз.

— Это так. Ей жутко нравится изображать телеповара у нас на кухне. «Готовим с Иззи!» стало нашим регулярным шоу. Это действительно забавно. Прежде она была помешана на простых углеводах — паста, лапша, рис, а теперь ей подавай мед «Манука» и розовую гималайскую соль. Очевидно, ее сверхзадача — наш финансовый коллапс… — Я умолкаю. Неужели я способна только на то, чтобы подвигнуть дочь разнообразить свое питание? Я вспоминаю про Пенни, ее сына Ника и «Райское наслаждение» («Да все с ним в порядке! Какие проблемы?»).

— И ты это поощряла и всемерно этому содействовала.

Обычно она никогда не употребляет это словосочетание — «всемерно содействовать». По непонятной причине мне хочется смеяться.

— Да, полагаю, так.

— Давай вернемся к достижениям, — предлагает Джулз. — Еще что-нибудь можешь припомнить?

— Не думаю, — говорю я.

— Речь не идет о чем-то огромном. Маленькие достижения тоже важны. И важно признавать их, потому что зачастую мы даже не замечаем своих свершений в жизни. Считается, что они — часть роли женщины, матери и так далее. Мы не ставим себе в заслугу то, что должны бы поставить.

Я выдыхаю, стараясь припомнить еще что-нибудь.

— Не торопись, — говорит она.

И вот я сижу в своей залитой солнцем гостиной и размышляю над задачей просто потому, что Джулз попросила меня об этом. Я никогда не была мятежной натурой и всегда чувствовала себя счастливее, действуя по инструкции. Грандиозные деяния — это не про меня: я не спасаю жизни и не выступаю на конференциях. Сиять улыбками с трибуны и уверенно вещать в микрофон — это о других. В школе я не блистала по научным дисциплинам — сдала экзамены благодаря каторжному труду, желая порадовать родителей и учителей, а также из чувства собственной правильности.

Математика мне не давалась. С биологией обстояло полегче, но физика с химией — это был просто вынос мозга. Мама огорчалась, потому что сама преподавала естествознание. Папа, у которого был салон свадебной фотосъемки, относился к школьным делам снисходительнее. Я обожала театр, и мне гораздо больше нравилось писать тексты и заниматься школьными постановками, чем играть на сцене. В колледже я специализировалась на театральных дисциплинах и, как мне казалось, сделала прекрасную карьеру, но, подобно многим женщинам, позволила ей прерваться, а потом совсем сойти на нет. Возможно, мне следовало проявить больше упорства, когда я искала возможности вернуться в театр после рождения Иззи. Временное трудоустройство в «Флаксико» тогда показалось более легким вариантом. Сейчас я могу только локти кусать, что не проявила характера в поисках работы своей мечты.

Но Джулз предлагает подумать про достижения, и тут главный позитивный момент, что я держусь. Несмотря на большой внутренний раздрай, не все в моей жизни пошло кувырком после краха брака. Можно было подловить Энди в его вонючей квартирке и накостылять как следует, но я этого не сделала. Я не опустилась физически и не напиваюсь до скотского состояния (по крайней мере, не так часто). Напротив, я играю с Иззи, помогаю ей с домашними заданиями и читаю книжки перед сном. Я прополола границы сада, сама очистила от мха дворик (без мойщика!), приготовила огромное количество ужинов, а на работе держу оборону от бесконечного натиска журналистов.

Да, достижений, похоже, кот наплакал. Но Джулз утверждает, что они все важны, и само их перечисление — пусть с чувством некоторой неловкости — по меньшей мере доказывает, что последние несколько месяцев я не просто маялась из угла в угол.

Все эти мелочи будто бы говорят: Я выживаю. Пусть я просадила 49 фунтов на крошечный флакончик «микросфер», но я также позаботилась о важном моменте и живу дальше.

Перед уходом Джулз хочет нарушить собственное правило и дать мне небольшую рекомендацию.

— Может, тебе поговорить в понедельник с Роуз и выяснить, какие у нее на тебя планы?

— Я все время спрашиваю, но ей вечно не до разговоров.

— Может, попросишь ее назначить тебе время? — говорит она с иронической усмешкой.