Когда страсть разгорается вновь - [8]

– Почему ты решил, будто это из-за того, что я все знаю? Может быть, это классическая женская обида за вышеупомянутый уход. Ты ведь не ожидал, что даже такая глупая простушка, которой я была, бросится в твои объятия спустя восемь лет?

– То, что ты осознала, заставило тебя измениться. Ты явно все поняла. – Он пронзил ее взглядом, словно исследуя до клеточного уровня. – Так как ты узнала?

– Сам знаешь как.

– Может быть, и знаю. Но мне хотелось бы услышать детали.

С ее губ сорвался невеселый смешок.

– Если ты спрашиваешь для того, чтобы никогда больше не спалиться, можешь не беспокоиться. Я поняла все не из-за какой-то своей невероятной проницательности, да и осознание пришло лишь спустя три года после расставания. – На этих ее словах Ричард вскинул бровь. – Жалко звучит, правда?

– Я бы не стал так говорить. Детали нужны мне не на будущее. Я знаю, что меня нельзя проследить. Доказательств у тебя нет. А даже если бы и нашлись, я позаботился бы о том, чтобы ты и впредь их скрывала. Просто теперь, когда игра наконец-то закончена, можно раскрыть все карты.

– Ты ничего не раскрыл.

– Раскрою все, что ни пожелаешь. Но сначала ты.

Изабелла вздохнула, снова уступая ему.

– Когда как гром среди ясного неба на Бертона посыпались удары, я подумала, что он просто пренебрег мерами безопасности. Но он уверял, что ничего не упускал, что я – единственная, кто знает все, чем он занимался. Мне казалось, он просто ищет, кого бы обвинить в своих бедах. И я поняла, что скоро он решит, будто его предала я. Поэтому и сбежала.

Осушив бокал, Ричард поставил его на журнальный столик, откинулся назад и пронзил ее взглядом.

Усилием воли сдержав рвущиеся с губ потоки обвинений, Изабелла перескочила два худших года своего адского существования и продолжила:

– Позже я снова размышляла над обвинениями мужа, задаваясь вопросом, не повела ли себя как-нибудь опрометчиво, не наболтала ли лишнего. И вдруг подумала о единственном человеке, с которым могла вести себя неосторожно. О тебе. Я проанализировала время, которое мы провели вместе, и поняла, как изобретательно ты вытягивал из меня информацию.

– И осознала, что именно я отправил его ко всем чертям.

Она кивнула, вспоминая, какие муки тогда испытывала, как переживала невероятное предательство…

– Меня осенило, что ты вытянул у меня все тайны, а потом попросил сбежать с тобой, чтобы помучить Бертона, унизить его по всем фронтам. Тогда все вдруг встало на свои места, и я не могла поверить, что ни разу за все эти годы не заподозрила тебя. Все ведь так логично: уничтожить одного монстра может только другой монстр.

В нем вдруг всколыхнулась беспощадная жестокость.

– В моей постели ты кричала совсем не о монстре.

– Вот только не нужно об этом! Да, я была слишком рассеянной. А потом у меня появилось лишь одно желание: забыть, что я когда-либо встречала тебя.

– Ага, не дождешься! Даже если наша встреча не была случайной, она навсегда осталась в памяти.

Неужели роковая встреча, перевернувшая ее жизнь вверх тормашками, что-то значила и для него?

По легенде он обеспечивал безопасность гуманитарной организации, на которую она работала. Он настоял на встрече со всеми волонтерами, готовившимися к опасной миссии в Колумбии, чтобы оценить, кто готов к этой поездке.

С первого же мимолетного взгляда его образ отпечатался в ее сознании.

Никто и ничто еще не ошеломляли ее так, как он. И не потому, что он был самым восхитительным мужчиной, которого она когда-либо видела. Было в нем нечто неизмеримо большее. Его испытующий взгляд обнажал, его вопросы выводили из состояния равновесия. Ричард потряс ее до глубины души, заставив чувствовать себя потерявшей голову идиоткой, пока она вяло отвечала на его безостановочно сыпавшиеся вопросы.

После того как Ричард сообщил ей, что она прошла испытание, Изабелла, пошатываясь, вышла из его кабинета. Она и не знала, что мужчина может быть таким неотразимым, способным распалить ее, просто глядя с противоположного конца стола. Никогда прежде она не ощущала такого возбуждения…

– А ты изменилась, – вдруг бросил он. Изабелла моргнула, осознав, что все это время пристально смотрела на него. – Твои тело и черты стали утонченнее… твои волосы – темнее. Удачная маскировка, которая пошла тебе на пользу.

– Я хотела измениться, чтобы защитить себя, но в итоге даже не пришлось сильно стараться. Время само все изменило. И это мой настоящий цвет волос. То, что я больше не обесцвечиваю волосы, – вторая лучшая вещь, которую я сделала в своей жизни, после избавления от Бертона, настаивавшего, что мне лучше быть блондинкой.

Губы Ричарда сжались.

– Бертон был не только развращенным кретином, но и безвкусным чудаком. Это ласкающее глаз пиршество карамели и шоколада в твоих волосах обрамляет кремовый оттенок твоего лица и сияющие, как драгоценности, глаза намного лучше, чем любой белокурый оттенок.

Она снова растерянно моргнула. Ричард Грейвс делает ей комплимент? Да еще такой вычурный?

И он еще не закончил.

– Перед тем как подойти к тебе сегодня, я видел фотографии и знал о твоей необыкновенной красоте. Но когда я увидел тебя воочию, эффект был ошеломляющий. Забрав миловидность юности, время принесло взамен глубокую, истинную красоту. И, по-моему, оно будет одаривать тебя все щедрее. Ты была сногсшибательной, а теперь стала утонченной. И с годами будешь просто божественной.