Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств - [98]

Наш курс прошел с большим успехом: 85 из 107 первоначальных студентов получили степень магистра наук, из них 45 без троек и 12 с отличием. Пока я пишу эти строки, 13 студентов из нашего первого набора заканчивают свои докторантуры при университете. Они оказались по-настоящему хороши, а некоторые были и вовсе по любым меркам выдающимися.

На этом наша работа с ними не завершилась. Строительство и оборудование новой большой постоянной лаборатории в Триполи было остановлено в ходе гражданской войны в 2011 году. В связи с этим по завершении обучения мы отправились вместе со студентами в Ливию, где следующие пять месяцев помогали им возвести новую лабораторию и применять полученные знания для содействия местной полиции в раскрытии реальных дел. Я говорю «мы», но не провела все эти пять месяцев там и приезжала лишь при необходимости.

Было невероятно приятно увидеть первые успехи новоиспеченных ливийских криминалистов после их возвращения в Триполи. Так, в 2013 году они раскрыли дело, связанное примерно с 60 смертями и 700 случаями отравления, которые, как определил их токсиколог, были вызваны передозировкой метанола при употреблении алкогольных напитков местного производства. В рамках другого дела им удалось продемонстрировать, что несколько пожаров, изначально списанных на короткое замыкание, на самом деле были следствием поджога.

За прошедшие с тех пор месяцы и годы мы приняли участие в огромном количестве проектов, связанных с наращиванием стратегического потенциала, ведомственными реформами и развитием национальной безопасности по всему миру. Мы работали с зарубежными полицейскими управлениями, органами национальной безопасности и уголовной юстиции – как через собственное правительство этих стран, так и от имени правительства Великобритании, в том числе в других уголках Европы, в Африке, на Среднем Востоке, в странах Карибского бассейна и Азии.

Наша работа, разумеется, отчасти касалась криминалистики, и передо мной встали новые грандиозные задачи: нужно было учесть потребности и, что не менее важно, возможности местной полиции. Опыт, полученный мной около 30 лет назад, когда мы с Расселом отправились в Нигерию, чтобы помочь с новой лабораторией, тоже пригодился – он помог понять, отталкиваясь от местных требований, какие именно лаборатории лучше построить и какое оборудование для них следует заказать.

Я относилась к тем, кого легко удивить, даже до того, как 45 лет провела в криминалистике. Тем не менее я была по-настоящему шокирована тем, как впустую тратились деньги в лабораториях по всему миру. Одной из главных причин этих нерациональных трат было то, что за покупку оборудования отвечали сотрудники, ничего не знающие о том, для чего оно будет использоваться. Помимо желания быстрее что-то продать и положить в карман прибыль люди зачастую склонны полагать, что чем больше прибор и чем на нем больше мигающих лампочек, тем лучше. В итоге мне доводилось видеть, как чрезвычайно дорогостоящие приборы использовались в качестве кофейных столиков либо собирали пыль в заброшенных уголках здания попросту из-за того, что никогда бы не понадобились криминалисту, а если бы даже и понадобились, местная электросеть не смогла бы обеспечить технику необходимым питанием.

Другие трудности касаются того, каких именно ученых необходимо нанять властям. Не будучи криминалистами, они нуждаются в специализированном образовании, заточенном под местные условия, распространенные на этой территории типы преступлений, приоритеты полиции и правительства, культурные ценности. Кроме того, они должны быть в состоянии предоставлять качественные услуги, на которые можно положиться, а не просто пускать пыль в глаза, способствуя судебным ошибкам. Я уже говорила ранее, что криминалистика – невероятно мощный инструмент правосудия, но в неправильных руках он может быть и чрезвычайно опасным. И это касается всех стран, насколько бы там ни была развита криминалистика.

Мы помогали раскрывать дела и исправлять судебные ошибки во многих уголках мира, работая с полицией, родственниками жертв и адвокатами. Это была увлекательная работа, открывшая для нас совершенно новые горизонты. Конечно, некоторые криминалисты отказываются работать в странах, где существует смертная казнь, и можно легко понять почему. Я же придерживаюсь несколько другого подхода: если где-то собираются применять криминалистику, то лучше бы это делать правильно, и раз я способна как-то на это повлиять, непременно должна это сделать. Так, я могу познакомить людей с типами анализов, которые у них никто не проводит, либо объяснить недочеты в используемых процедурах или интерпретации результатов анализов.

Одно из дел, наглядно проиллюстрировавших, как от качественной работы криминалистов могут зависеть человеческие жизни, было связано с предполагаемым убийством иракским рыбаком сотрудника береговой пограничной службы Кувейта. Утверждалось, что вместе с другими этот рыбак, занимавшийся нелегальным рыбным промыслом у берегов Кувейта, застрелил пограничника, зашедшего на судно, чтобы их арестовать. Эта версия подкреплялась результатами баллистической экспертизы, согласно которой выстрел был совершен кем-то с лодки, а также доказательствами на основании ДНК-экспертизы, показавшей, что оружие держал именно этот рыбак.