Когда слова ранят. Защити себя от крика, оскорблений, ругани - [72]

Сондра обратилась ко мне за помощью, поскольку чувствовала постоянное напряжение, она считала себя неудачницей и больше не могла выносить вопли и обвинения Рональда.

Когда я с ней поговорил, стало очевидным, что она делала все, что могла, чтобы справиться с абьюзивным супругом, трудным старшим ребенком и подвижной малышкой. Хотя Сондра считала, что иногда муж придирается к ней, чаще всего она верила, что заслужила такое отношение к себе. Где-то в глубине души женщина боялась, что она действительно плохая мать, небрежная жена и неадекватный сексуальный партнер – то есть все то, в чем обвинял ее муж, правда. Думая об этом, она безжалостно терзала себя.

На наших сеансах терапии я постоянно напоминал Сондре о следующих важных моментах:

• обвинения Рональда, как правило, либо не обоснованы, либо преувеличены, что типично для абьюзивного поведения;

• даже если бы все его обвинения соответствовали истине, это бы все равно не значило, что она неудачница, или плохая личность, или что она заслуживает абьюзивного отношения;

• она делает себе еще хуже, принимая претензии супруга за чистую монету и обвиняя себя в том, что она недостаточно совершенна.

Однако Сондра все равно продолжала держаться за свои иррациональные убеждения:

• если бы она действительно была настолько хорошей женой и матерью, какой, по ее представлению, она должна быть, Рональд бы не сердился и не критиковал ее;

• поскольку она иногда действительно делает ошибки, Рональда можно извинить за то, что он ее обвиняет и кричит на нее;

• для нее невыносимо, когда Рональд обвиняет ее в таких вещах, в которых явно нет ее вины;

• он должен осознать, насколько несправедливо и жестоко обращается с ней в такие моменты, и должен прекратить это делать.

Когда я предложил ей оспорить эти старые идеи, она сделала это, но не достигла больших успехов. При этом утверждения о том, что это все правда, звучали гораздо более убедительно. Чтобы показать ей, насколько слабо проходит ее оспаривание, я предложил ей использовать магнитофон.

Вначале я попросил Сондру записать свои главные иррациональные убеждения. Она с большой силой и убеждением изложила все доводы против себя самой, драматизируя ситуацию и утверждая, что выхода нет.

Далее я попросил Сондру записать, как она оспаривает свои иррациональные убеждения, а затем прослушать пленку. Она не могла поверить своим ушам. Это звучало так, будто оправдывалась маленькая робкая девочка: «Я не обязана верить во все, что говорит Рональд… Я не заслужила такого обращения… Даже если иногда я делаю ошибки, это не повод, чтобы быть со мной таким жестоким… Я хочу, чтобы он прекратил так со мной поступать, но он не обязан это делать…»

Мне не потребовалось долго убеждать Сондру перезаписать свое оспаривание. Она сама услышала, насколько лучше у нее получилось во второй раз. После этого она записывала рациональные убеждения еще несколько раз, пока в конечном счете не пришла к подобным, очень сильным, утверждениям:

«То, что Рональд сердится и резко критикует меня – результат его собственного абьюзивного характера. То, что я говорю или делаю или какова я сама, тут абсолютно ни при чем! Его абьюзивное поведение иррационально, и я никогда, никогда не поверю в то, что он говорит. Я абсолютно ничем не заслужила подобного обращения! Мне совершенно не нравится, когда Рональд кричит на меня и обвиняет меня, но я, несомненно, могу это выдержать, какими бы неверными или несправедливыми ни были его слова! До сих пор я терпела его поведение, и я все еще здесь – и я сильна, сильна, сильнее, чем прежде. Я достойна уважения – с его стороны и с моей собственной, – независимо от моих человеческих недостатков и промахов. Даже если я сделала что-то не настолько хорошо, как мне бы хотелось, я категорически отказываюсь осуждать себя за это! Я покончила с этим, как бы неудачны ни были мои действия и что бы ни говорил о них Рональд. Весьма возможно, что у меня есть некоторые недостатки как у жены, матери и личности, но это значит лишь, что я человеческое существо, подверженное ошибкам. Ну так и что? Это относится ко всем людям. И даже если я порой делаю серьезные ошибки, я всегда буду считать себя достойной личностью! Всегда, всегда!

Прошло то время, когда я помогала другим людям унижать себя! Прошло навсегда! Я категорически отказываюсь присоединяться к “кружку осуждения”, состоящему из тех, кто жестоко или несправедливо меня критикует – включая мою собственную мать, которая любила вопить и унижать меня. Они с Рональдом скроены по одному лекалу. Начиная с этого дня, я буду бороться за себя и своих детей – как бы жестоко и несправедливо ни вел себя Рональд. Нет никакого вселенского закона, где было бы сказано, что он должен понимать, насколько несправедливо ко мне относится, или что он обязан остановиться – но это не страшно. Я могу с этим справиться. Но я не позволю ему себя запугать! И я не собираюсь брать на себя ответственность за его гнев. И я не позволю ему разрушить наши жизни! Никогда и ни за что!»

Сондра продолжала записывать свое оспаривание дома, переслушивая записи и решая, как можно сделать его еще более энергичным и убедительным. Спустя несколько недель в ней произошла значительная перемена. Она перестала съеживаться, когда Рональд разражался очередной тирадой, а просто, если это было возможно, тихо отходила в сторонку. Если путей к отступлению не было, она старалась не обращать внимания на его слова, но настойчиво обращалась сама к себе, используя свой новый здоровый внутренний диалог. Она начала понимать, что его гнев – это его проблема, а не ее. Также она практиковала безоговорочное принятие самой себя – в особенности когда ей не удавалось сделать что-либо настолько хорошо, как ей бы хотелось.