Когда сливаются реки - [116]
— Да он посмирнел вроде...
— Кто его знает... Он же на выставку метит, а ему урожайность снижают!
— Ладно, — сказал Никифорович, — там без нас разберутся, а мы давай свое дело кончать... Скоро, сынок, я в Ленинград подамся, внукам сказки рассказывать, а тебе, может, дежурить тут придется... Важное это дело, Кузьма... Вот повернешь ты одну ручку — в Эглайне свет зажжется, люди подумают: гляди, Кузьма Шавойка нам свой привет посылает! Повернешь другую — в «Пергале» Мешкялис скажет: ишь ты, точно действует Кузьма, словно в Литовской дивизии... Про Долгое и говорить не приходится, тут девчата вздохами изойдут...
Кузьма не знал, шутит дед или вправду говорит все это, и смущенно проговорил:
— Я, дед Янка, понимаю все это. Только боязно — сумею ли я со всем этим справиться?
— Я тоже университета не кончал, а вот могу кое-что... Книжки почитывай, глаза раскрытыми держи да помни: человек тогда человеком становится, когда у него дело из рук не валится...
Со двора донесся шум.
Кузьма вышел и вскоре вернулся.
— Марфочка ребятишек своих привела, цветы сажать собираются...
— Ага, выполнение международных договоров! — усмехнулся Никифорович. — Ну хорошо...
Через некоторое время вышел покурить на воздух и сам старик. Он смотрел на мальчиков и девочек, которые копались в земле, смеялись, щебетали, и, словно сквозь туман, видел далекие дни своего детства... Нет, не так одевались, не так выглядели, не так вели себя дети. Вспоминает он своего отца, который с мешочком за спиной приходил сюда на мельницу смолоть немного хлеба, — ему нечего было везти на телеге, да и не на ком было везти. Вместе с отцом прибегал сюда и он, в рваных и грязных холщовых штанишках, с потрескавшимися черными ногами, прибегал и стоял в стороне, обгрызая ногти. И никому на свете он был не нужен. Разве что богатому соседу, чтобы пасти гусей... Затем мысли его перенеслись в Ленинград, к внукам. Есть там одна такая же щебетуха, как Марфочка. Однажды, гуляя у памятника Ильичу, она спросила: «Куда это Ленин рукой показывает?» — «А вперед, чтобы идти и идти», — ответил он тогда. Вот и сюда дотянулась эта рука...
— Дедушка, хорошо мы посадили? — подбежала к нему Марфочка.
— Хорошо посадили, — похвалил он. — Вот взойдут, расцветут, и все увидят, как хорошо!..
Оставив Кузьму на станции, Никифорович направился к Яну Лайзану попросить его поскорее покрасить перила на лестнице при входе. Ян Лайзан распоряжался сейчас на стройке Дома агрикультуры. Встретившись с мужчинами, работающими на стройке, Никифорович поздоровался и, закурив, присел на бревна рядом с Яном Лайзаном. Вскоре подошел и Якуб Гаманек. Разговаривали бы, по-видимому, еще долго, если бы их внимание не привлекли два человека, идущие по дороге из «Пергале». У одного из них в руках было ружье, он словно вел арестованного.
— Кто бы это мог быть? — всматривался Гаманек. — Форма вроде не милицейская...
Юозас Мешкялис, славившийся острым зрением, всмотрелся и ахнул от удивления:
— Чудеса творятся на белом свете... Это же наш Пашкевичус Паречкуса ведет!
— Потише!.. — успокаивал его Захар Рудак. — Это, брат, номер, елки зеленые! А ну, покликать Анежку, ей будет интересно посмотреть на отца... А потом садись на коня и скачи к участковому! — приказал он Миколе Хатенчику, и тот кинулся к бараку. — Интересно, Юозас, где он этого бандита подхватил? — размышлял Захар Рудак.
Юозас лишь развел руками.
Необычная пара приближалась. Исхудалый Паречкус, весь заросший щетиной, с завязанными за спиной руками, неохотно плелся впереди, опасливо поглядывая на двустволку, которую держал Пашкевичус. А Пашкевичус не спускал глаз с Пранаса, шел не поворачивая головы, словно на учении. Пока эта удивительная процессия поднялась на площадку, Хатенчик привел Анежку и Алеся.
— Ай-яй! — вскрикнула Анежка, узнав своего отца и Паречкуса.
Алесь сжал ее руку, стараясь успокоить.
А Пашкевичус, подведя Паречкуса, скомандовал:
— Стой, гад! — И обратился к людям: — Вот, доставил я вам ката... Знали бы вы, что он намеревался…
Паречкус не смотрел на людей, стоял опустив глаза.
— Садись, дядька Пашкевичус, и рассказывай, — пригласил Рудак и сам первый опустился на бревна.
— Садись, катюга! — скомандовал Пашкевичус Пранасу и показал на пень, который стоял в нескольких шагах от того места, где сидели все.— Так если бы вы знали, что он надумал!..
— Говори, говори... Все по порядку! — торопил его Якуб Гаманек.
И Пашкевичус чисто по-крестьянски, со всеми подробностями, начал рассказывать:
— Видите ли, соседи, как дело было... Вчера мы с женой легли спать, как обычно, когда стемнело. Спим себе, как говорится, да спим, сны видим... Оно известно, если ничего не украл да не взял, так какие там заботы? Ну, спим... Правда, около полуночи я проснулся. Куда он, тот сон, полезет, если с вечера лег? А еще глубокая ночь, петух и тот не кукарекал. Лежу себе, думаю о том о сем. А тишина кругом, тишина, только дергач на лугу часом отзовется... Ну, лежу себе, думаю, вдруг слышу, будто кто к дверям прошлепал. Насторожился я... Опять шуршит кто-то возле сеней, а у меня и сердце заколотилось — кому же это, думаю, понадобился я в такую пору? Я быстренько слез с постели да к окошку, а оттуда в меня эта рыжая морда тычется, — показал Пашкевичус на Паречкуса.
Народный поэт Белоруссии, лауреат Ленинской премии Петрусь Бровка широко известен читателям. Его стихотворения, поэмы, роман «Когда сливаются реки» переведены на многие языки в нашей стране и за рубежом. Новую книгу прозы П. Бровки «Вместе с комиссаром» составили произведения, написанные им за последние пять лет. Тут и цикл рассказов, в которых в одном из главных героев — юноше Феде — угадывается сам писатель, активный участник строительства новой жизни в первые годы советской власти, и повесть о земляке-правдоискателе, затейнике и весельчаке Доньке-Даниэле. В сборнике помещены также воспоминания писателя о М. Исаковском, А. Твардовском, А. Прокофьеве.
В романе «Белая птица» автор обращается ко времени первых предвоенных пятилеток. Именно тогда, в тридцатые годы, складывался и закалялся характер советского человека, рожденного новым общественным строем, создавались нормы новой, социалистической морали. В центре романа две семьи, связанные немирной дружбой, — инженера авиации Георгия Карачаева и рабочего Федора Шумакова, драматическая любовь Георгия и его жены Анны, возмужание детей — Сережи Карачаева и Маши Шумаковой. Исследуя характеры своих героев, автор воссоздает обстановку тех незабываемых лет, борьбу за новое поколение тружеников и солдат, которые не отделяли своих судеб от судеб человечества, судьбы революции.
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.
Книгу известного советского писателя Виктора Тельпугова составили рассказы о Владимире Ильиче Ленине. В них нашли свое отражение предреволюционный и послеоктябрьский периоды деятельности вождя.
Почти неизвестный рассказ Паустовского. Орфография оригинального текста сохранена. Рисунки Адриана Михайловича Ермолаева.
Роман М. Милякова (уже известного читателю по роману «Именины») можно назвать психологическим детективом. Альпинистский высокогорный лагерь. Четверка отважных совершает восхождение. Главные герои — Сергей Невраев, мужественный, благородный человек, и его антипод и соперник Жора Бардошин. Обстоятельства, в которые попадают герои, подвергают их серьезным испытаниям. В ретроспекции автор раскрывает историю взаимоотношений, обстоятельства жизни действующих лиц, заставляет задуматься над категориями добра и зла, любви и ненависти.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.