Когда сбываются мечты - [50]

— Клер? — Голос звучал уже совсем рядом, в мастерской. — Клер?

— Да, — ответила я и вылезла из-под ковра.

Я услышала, как он прошел по мастерской и начал подниматься по лестнице.

— Что ты тут делаешь? — спросила я.

Броди показался в проходе. На него падала тень, от этого он казался еще больше, чем был на самом деле.

— Я ездил в Вудз Хоул. У них там какие-то трудности с транспортировкой, поэтому мне пришлось смотаться туда и вернуться. В любом случае я хотел сегодня ночевать дома.

Из-за моих проблем на моего верного помощника навалилось слишком много дел.

— Но ведь ты же запланировал несколько встреч.

— Не волнуйся, они состоятся.

— Но это работа, которую необходимо сделать.

— Я все сделаю, Клер, — повторил Броди и начал прокладывать себе путь через склад моих сокровищ к софе. — А ты почему здесь?

— А где еще мне быть? Я бездомная.

— Не бездомная. У тебя есть мой дом.

— Мой дом — твой дом, да? Это одна из причин, по которой я оказалась во всем этом кошмаре. Нет, — я быстро поправилась, — вся причина в человеке, который создал весь этот кошмар для меня. Моя мать оказалась права. Она часто говорила о разрушающем гене, который мы наследовали из рода в род. Мой отец умер, оставив после себя одни руины, Рона потеряла двух мужей. Я всегда спорила с матерью, но, черт возьми, она права. Где я сейчас? В полном хаосе, и все это благодаря мужчинам. Дэнис, судья, даже Джонни… С Джонни возникнут проблемы, попомни мои слова. Он не воспримет эту ситуацию так же легко, как Кикит. Как же объяснить это качество мужской половины человеческого рода, а? Сила? Самолюбие? Врожденная слабость?

— Я вернулся, потому что беспокоился за тебя.

— Бог никогда не подпускал ко мне настоящих рыцарей. Нет, не садись сюда, — вскричала я, когда он собрался присесть рядом со мной на софу. — Это мое место.

Он отошел в сторону и наткнулся на что-то.

— Будь аккуратнее, Броди. Ты пинаешь вещи, которые стоят миллионы.

Он был достаточно проницателен и тактичен, чтобы не спорить со мной, хотя мы оба знали: я несколько преувеличила стоимость мебели. Броди осторожно спросил:

— Что-нибудь еще случилось?

— Нет. Все то же старое дерьмо или то же новое дерьмо.

Я бы могла описать ему ту сцену прощания с детьми, зная, что он разделил бы мою боль. Но, черт возьми, сейчас я нуждалась не в сочувствии, а в справедливости.

Я прижала колени к груди и обняла их, в то время как он придвинул к себе старый стул, который нуждался в реставрации, тихо опустился в него, сложив руки на груди и скрестив ноги.

— Ты знаешь, что рискуешь сильно испортить стул? — спросила я.

Вместо ответа я услышала тихий смех. Хорошо хоть добродушный.

— И что тебя так развеселило? Это источник моего заработка, Броди. Потому что я больше не могу полагаться на мужа, хотя один Бог знает, сколько лет я уже не могла на него полагаться, но у меня по крайней мере оставалась иллюзия надежности. Я ее потеряла. Ко всему прочему я уверена, что он потребует с меня такие алименты, что я буду вынуждена истратить все свои отложенные деньги. А потом, а потом, — мое воображение разыгралось, — если дела на рынке пойдут неважно и мы обанкротимся, у меня не останется ничего, кроме этого хлама, который я буду вынуждена ремонтировать, чтобы не превратиться в бездомную нищую попрошайку.

Броди продолжал хихикать.

— Сидишь тут и смеешься, — заворчала я.

Броди приподнялся и наклонился ко мне — сама невинность.

— Что я такого сделал?

— Ты меня обнял. Прямо перед окном, на виду у всех, кто захотел бы на это посмотреть. Неужели тебе не пришло в голову, что за нами могли наблюдать?

— Честно говоря, нет.

— Да, но это произошло.

— Если ты об этом знала, то почему не предупредила меня?

— Потому что я пребывала в отчаянии. И к тому же я женщина. А женщины всегда доверчивы. Они очень долго сомневаются, прежде чем предположить худшее. Мне даже в голову не пришло, что кто-то надумает подсматривать за нами. Но ты же мужчина. Ты должен был догадаться, на что способен Дэнис.

Я услышала, как скрипнуло кресло под Броди.

— Не подходи ко мне, — быстро проговорила, еще крепче обхватив колени. — Я не хочу, чтобы меня трогали.

— Это не так. Ты просто хочешь выпустить пар и имеешь на это полное право. Но я лучше посижу рядом с тобой, а не напротив, пока ты не успокоишься.

— Не садись сюда, — предупредила я, когда он присел на софу. Я выпрямила ноги и уперлась ему в бедро, чтобы сохранить между нами хоть какую-нибудь дистанцию, но он легко переложил их к себе на колени. — Броди, — запротестовала я.

— Я никогда не слышал от тебя ничего подобного. Это совсем другая Клер.

— Я живой человек, — огрызнулась я. — У меня тоже есть чувства, и я такая же ранимая, как и другие люди. Я истекаю кровью, когда меня ранят, и испытываю боль, когда меня бьют. И если захочу злиться и кричать — буду. И наплевать, имею ли я на это право или нет. Потому что уже сыта всем происходящим по горло!

Когда Броди потянул меня за ноги, чтобы я села поближе, я снова начала его отпихивать, но с этим жестом вдруг испарились остатки моей злости. Я уже не противилась, когда он снова легонько потянул меня сначала за ноги, потом за руки, обнял и прижал к себе.