— Злой ветер осенью глаза режет, — как-бы оправдываясь, промолвила она.
Но не пенять еще Тимеру своей матери…
Заломил он на ухо шапку, зашагал стремительно, по-взрослому. Не понять было ему еще сердца матери, бессильно прислонившейся к случайным воротам. Осушил ветер ее глаза, но не погасил затаившейся в них боли…
У сельсовета уже стояла запряженная лошадь. Большая телега была доверху заполнена душистым сеном. Возница Гариф, заткнув за пояс варежки из овчины и липовое кнутовище, бережно снимал с лошадиной гривы колючий репей. У телеги возилось несколько мальчишек.
Тимер приметил среди них и своего друга Галяу. Сколько дикого лука они насобирали вместе, сколько плотвы и пескарей выловили в Акселяне!.. Хоть и ссорились порой, но мальчишеские обиды быстро забывались. Галяу отходчив, умеет заразительно и звонко смеяться. Весело с ним будет Тимеру.
— Ага, и ты пришел, лопоухий! — сказал Гариф, завидев Тимера. — Долго заставляешь себя ждать. Трудно от материнской юбки оторваться, а? Ну ладно, сейчас возьму нужные бумаги и поедем.
Гариф Иртюбяков вскоре появился с председателем сельсовета.
— Ну, комиссары! — бодро воскликнул председатель. — Счастливого пути! Считайте, что вам повезло. Не каждому нынче выпадает учиться. Вас и оденут, и накормят, только не осрамите нашу деревню…
Председатель повернулся к вознице:
— Эти ребята скоро станут большими людьми. Вези их осторожно, сдай с достоинством.
Он привлек к себе и ласково обнял за плечи мальчишек.
— Прощайте, соколики!
Тимеру он приподнял шапку, надвинутую на глаза.
— Вот так носи ее, по-комиссарски, быстрее вырастешь.
Мальчики взобрались на телегу и замахали руками.
Гариф натянул вожжи, и покатилась галька из-под тяжелых деревянных колес, поплыли назад выжженные солнцем почерневшие поля.
Дорога, дорога!.. Куда приведет она ребят?
Хитер Гариф Иртюбяков. Скрылась деревня из виду, тотчас ссадил мальчишек, заставил их идти пешком и сажал обратно лишь когда катила телега под гору.
— Ай-вай, не отставай! — весело кричал он.
Ребятишки мчались за возницей, слушая его шутки. Им интересней, да и лошади легче.
К вечеру за поворотом показались Ташлы.
— Сыпки! — сказал возница. — Нет у меня в селе знакомых, у кого мы могли бы остановиться. Задержимся поблизости, в маленькой деревушке. Завтра, будем живы, спозаранку и доедем.
Хозяин дома, где они остановились, радушно встретил Гарифа Иртюбякова. Тут же приготовил чай.
— Жаль, нет керосина, — посетовал он, расправляя высохший фитиль самодельной лампы. — Поговорили бы по душам. Ну ничего, настанет время, и светлым полюбуемся, и сладким наедимся. Садитесь, воронята, к столу. Куда везешь ты их, Гариф?
— Да ты что, не видишь, что ли? Это же наши сельские комиссары! — ответил возница. — Везу их в Ташлы, на учебу.
— А-а, очень хорошо! — протянул хозяин. — Там и наши мальчишки учатся. Трудно узнать их теперь, окрепли, да и работать научились. Хороша та власть, что делает сирот людьми.
Довольные оказанным приемом мальчики не вслушивались в разговор, а налегали в основном на хлеб. Утомленные дорогой, согревшись горячим чаем, они вскоре начали клевать носами…
Утром, въехав в Ташлы, телега остановилась у ворот каменного здания, бывшего барского завода. По обе стороны его сгрудились маленькие деревянные домишки. Сквозь оголившиеся уже осенние березы чернели провалы разбитых окон главного корпуса. Да и в торчавшей неподалеку кирпичной трубе зияла огромная, величиной с немалый котел дыра.
«Вот что сделала война! Разбежались, небось, баре», — подумал Тимер и усмехнулся своим недавним страхам.
— Прибыли, комиссары! — воскликнул Гариф и, отдав Галяу бумажку, полученную из сельсовета, добавил: — Здесь будете жить, учиться. Все уже обговорено. Проходите, а мне домой пора.
Не успели мальчуганы и рта раскрыть, как телега задребезжала и исчезла в поднявшейся густой пыли.
В это время к ним подошли два сверстника, в суконных брюках и гимнастерках, перетянутых желтыми ремнями, в крепких светлых ботинках.
«Эко! — поразился Тимер. — Какие форсистые! Видно, сыновья большого человека».
— Ура! К нам новички приехали! — радостно воскликнули пришедшие. — Чего стоите? Идем к директору!
— Хорошо, ребятки! — оглядев прибывших, устало пробормотал директор, пожилой коренастый мужчина. — Отдайте эту записку коменданту. Пусть вас постригут, вымоют в бане и дадут одежду. — Немного подумав, он добавил на прощанье: — Обед еще нескоро, надо бы вас покормить с дороги.
Ребята застенчиво улыбнулись. Добрые слова директора согрели их души.
Вот она — новая жизнь, ждет их за ближним поворотом, ждет еще окутанное туманной дымкой неизвестное, но обещающее много счастья будущее… Не обманет ли оно робких мальчишеских ожиданий?
После бани, выпив чаю с молоком, утомившиеся за день «комиссары» завалились спать, и никто не в силах был разбудить их сегодня.
И вот настал первый день учебы…
Высокий черноволосый учитель окинул класс взглядом и, приметив новичков, сидевших с опущенными лицами за последними партами, улыбнулся. Неторопливо подойдя к столу, он раскрыл классный журнал.
— Янсаров! — познакомившись с мальчиками, сказал он и провел пальцами по густым усам. — Скажи, Тимер, что делают с каменным углем?