Когда плачет скрипка. Часть 1 - [5]

После паузы профессор продолжил с улыбкой:

– И все же теория музыки это одно, а сама музыка – другое дело, которое, как вы сами понимаете, остается искусством. Присмотритесь к его работе и попытайтесь усвоить как можно больше.

Практикантам не верилось, что Манюня – это реальная фамилия, а не студенческая кличка, пока они не увидели на одной из дверей унылого коридора табличку с надписью: «Начальник следственного отдела Манюня Николай Петрович».

Вошли в небольшую приемную, где кроме огромного письменного стола помещался шкаф с бумагами и пара стульев. За столом женщина неопределенного возраста и довольно затрапезного вида печатала с невероятной скоростью, что называется строчила, на электрической пишущей машинке.

Наушники от диктофона с огромными амбушюрами делали ее похожей на танкиста, так что ассоциация со стрельбой была вполне естественной.

Парни переглянулись и с улыбками на лицах прошли через узкий проход между столом и шкафом в кабинет. Показалось, что хозяйка приемной их даже не заметила.

Им повезло. Манюня был на месте.

Практикантов встретил невысокий довольно щуплый человек с неожиданно сильным рукопожатием для такой комплекции. Манюня несколько смутился, когда увидел рослых молодых ребят, которых он, с присущим ему чувством юмора, сразу мысленно окрестил «гренадерами». Он поспешил их усадить и стал знакомиться с рекомендательным письмом и их документами.

Ребята, в свою очередь, получили возможность внимательно рассмотреть легендарного следователя и своего будущего руководителя практики. Как выяснилось в последствии, он не так часто покидал кабинет, как это могло показаться необходимым для его профессии и должности.

В довольно большой кабинет с несколькими столами и телефонами разного цвета стекалась информация. Здесь он ее обдумывал и отсюда руководил ходом расследования сразу по нескольким делам.

Внешность Манюни была в определенном смысле уникальна. Его тело было почти лишено подкожного жира. Первое впечатление такое, будто вы видите человека, с которого сняли кожу, и то, что осталось выкрасили в телесный цвет довольно здорового оттенка. По его почти полностью лысой голове можно было изучать строение черепа. На лице видны каждая мышца и каждая жилка. Высокий лоб и мелкие черты лица придавали ему вид старого ребенка.

– Познакомимся еще раз. Михаил Егорович Гречка?! – в интонации угадывался вопрос.

Михаил невольно привстал и кивнул головой.

– Анатолий Иванович Божков?!

Анатолий повторил церемониал представления.

– Времени у меня мало, и я хотел бы, чтобы мне ничего не пришлось повторять дважды. Учтите, формальным руководителем практики по приказу будет зам начальника Управления. Такое вот распределение обязанностей – одни работают, другие получают деньги за руководство практикой, – его тонкие губы растянулись в ироничной улыбке. – Правда, не бог весть какие деньги. Я постараюсь извлечь другую пользу из вашего присутствия. Видите гору бумаг на столе в углу? – он указал нужный угол поворотом головы.

Практиканты разочарованно заерзали.

– Мы хотели познакомиться с технологией расследования, участвуя непосредственно… – не выдержал Анатолий.

Манюня перебил его:

– Я выслушаю ваше мнение позже. Собственно ничего нового я не надеюсь услышать. В нашем отделе ежегодно проходит практику несколько человек. И все хотят ловить преступников. Возможно, с высоты профессорской кафедры наша работа так и выглядит. На самом деле девяносто процентов времени отнимают бумаги, оформление следственных материалов. Причем, чем лучше работает следователь, то есть выше раскрываемость, чем он быстрее находит преступника, тем больший удельный вес занимает бумажная работа. Репутация следователя также определяется качеством оформления дел. Через день после поимки преступника все забудут о ваших гениальных дедуктивных способностях, зато долго будут все: начальство, прокурор, защитники, подсудимые, родственники и друзья подсудимых, трепать ваше имя, случись неточность в бумагах. Короче говоря, плохой следователь в основном бегает в поисках преступника, хороший – сидит в кабинете и аккуратно готовит дело в суд.

– И все же, какой смысл в бумажках, если преступник не пойман! – не сдавался Анатолий.

– Ха-ха-ха… – развеселился Манюня. – Я и не надеялся, что мои слова дойдут до вас сразу, – и далее продолжил. – Да не волнуйтесь! Специально для вас организовать преступление не обещаю, но если, не дай бог, будет что-либо интересное, то увидите весь процесс расследования, так сказать, «живьем».

Манюня сделал небольшую паузу, чтобы проследить реакцию практикантов. Как и ожидалось, они несколько упокоились, о чем свидетельствовали их расслабленные позы.

– Ну-с, наш диалог несколько затянулся и пора подвести …

– Монолог! – вставил Анатолий.

– Ха-ха-ха! Правильно. Монолог. Мне ваш педантизм нравится. Педантизм – неоценимое качество при бумажной работе. Я заранее уверен в Вашем успехе, – глаза его лукаво щурились. – Так подведем итоги. Первое. С девяти до восемнадцати я должен знать, где вы находитесь. Без предупреждения с работы не уходить, в девять и шестнадцать оперативка – присутствие всех обязательно. Второе. На допросах вести себя абсолютно безмолвно. Вопросы, которые возникнут, запишите. Я их выслушаю потом, если они не утратят актуальность к концу допроса. Третье. В разговорах, особенно с подследственными, категорически запрещаю употреблять «феню», воровской жаргон… Вам, конечно, если судить по другим студентам, очень хочется щегольнуть «профессиональным» жаргоном. Может это не так?