Когда мы мечтаем - [76]

Напряжение отпустило его, только когда за нами плавно закрылись двери. Он обмяк, и, чтобы устоять на ногах, ему даже пришлось опереться о зеркальную стену – будто кукловод перерезал нити.

Прервать молчание я не решилась. В голове роились бесчисленные вопросы, но слов не хватало. Чжэ Ён, казалось, тоже заперт в ловушке собственных мыслей. Так продолжалось всего несколько секунд, но по ощущениям прошло намного больше.

Он шумно вздохнул. Наконец поднял голову и посмотрел мне в глаза.

– Я не знаю, что сейчас будет.

От отчаяния в его голосе у меня по спине пробежала дрожь.

– Они видели фото, а это нарушение контракта. Даже думать не хочу, ведь в худшем случае… – он запнулся, но не отвел взгляд.

– Может, все не так плохо.

Мои слова звучали глухо. Я и сама им не поверила. Однако, прежде чем Чжэ Ён успел ответить, лифт остановился.

На секунду я восхитилась открывшимся видом на Манхэттен. Прямо под нами расстилался Центральный парк в обрамлении величественных домов, стремящихся ввысь. Слева и до самого горизонта простирался Гудзон.

К сожалению, времени любоваться пейзажем не было. Слишком уж быстро меня потянули дальше по коридору. Шаги Чжэ Ёна больше не отдавали яростью. Хотя он старался держаться уверенно, от него повеяло нерешительностью, чего всего несколько минут назад и в помине не было.

Мы завернули за угол, и я чуть не налетела на Чжэ Ёна, который резко остановился. Встав на цыпочки, я заглянула ему через плечо – и мне тут же захотелось развернуться и убежать туда, откуда мы пришли.

Меньше чем в десяти метрах от нас стояли двое мужчин. Похожи на азиатов – должно быть, тоже корейцы. Довольными они не выглядели. Тот, что покрупнее, заметив нас, оборвал второго на полуслове и быстрым шагом подошел к нам. Никто и сказать ничего не успел, как он затараторил на корейском.

Чжэ Ён тоже сразу перешел на родной языке. Они обменялись несколькими фразами, сказанными расстроенным и озлобленным тоном. Мужчина упорно мотал головой и показывал на конференц-зал, у входа в который замер его коллега.

А я… просто стояла там. Молча. Беспомощно переводила взгляд с Чжэ Ёна на его собеседника и обратно, не понимая ни слова.

Чужой город, парень, который мне нравится, но что-то происходит, а я, кажется, даже не в силах понять, насколько все серьезно.

Внезапно мне отчаянно захотелось увидеть Мэл и Лив. Чтобы Лив со своим вечным оптимизмом обняла меня. Мэл… мне нужна ее напористость. Одно знание, что они рядом, всегда вселяло в меня уверенность, которой мне сейчас так не хватало.

Через несколько минут мужчина обратил внимание и на мое присутствие. Его поза, насколько это вообще возможно, стала еще напряженнее. Он не счел нужным обращаться ко мне напрямую и продолжил выговаривать Чжэ Ёну на корейском.

Но, когда наконец я услышала свое имя, то не сдержалась. Расстройство и непонимание выплеснулись раньше, чем мне удалось взять себя в руки.

– Я прямо перед вами. Не стоит исключать меня из разговора, если он очевидно касается и меня.

Проигнорировав извиняющееся выражение на лице у Чжэ Ёна, я сосредоточилась на мужчине. Судя по его недовольству, все это время он прекрасно мог говорить с нами обоими по-английски. Однако преднамеренно исключил меня из разговора. Внутри полыхнуло огнем, но так же быстро он сжался до малюсенькой искорки, стоило Чжэ Ёну взять меня за руку. Я перевела на него взгляд.

– Руководство созвало совещание, – пояснил Чжэ Ён.

– Они против твоего… – он откашлялся. – Они хотели бы, чтобы ты подождала здесь.

Я раздраженно нахмурилась.

– Я иду с тобой. Это касается не только тебя, но и меня.

Он посмотрел на мужчину, но тот, поджав губы, резко покачал головой.

Между бровями Чжэ Ёна пролегла морщина. Он потер глаза.

– Я не знаю, как они отреагируют. Ты все равно не сможешь ни на что повлиять, так что я не хочу тебя втягивать.

– Чушь полнейшая! – получилось громче, чем планировалось.

Мужчина, не обращая на меня никакого внимания, схватил Чжэ Ёна за плечо и потянул за собой.

– Жди здесь, о’кей? – Счастливым он не выглядел, но не сопротивлялся. – Пожалуйста.

Я осталась стоять. Они зашли в зал, дверь плавно закрылась, и, не считая того второго, который, по всей видимости, охранник, коридор оказался пуст.

Прошла минута.

Две.

Три…

Замерев на месте как вкопанная, я упорно не сводила глаз с двери. Будто тем самым могла заставить ее открыться, и тогда оказалось бы, что все это одно большое недоразумение. Я шагнула ко входу, но кореец немедленно преградил мне дорогу.

– Пропустите меня, – я пыталась говорить спокойно.

– Извините. Посторонним вход запрещен, – отчеканил тот без намека на сомнение в голове.

Во мне снова все вспыхнуло.

– Вы же только что видели, как я разговаривала с одним из них!

Он только покачал головой.

– Извините.

Отведя взгляд, я стала напряженно вслушиваться. Но как ни напрягала слух, изнутри не доносилось ни звука.

Пять минут.

Десять.

На пятнадцатой минуте я прислонилась к стене напротив. Охранник не спускал с меня глаз, и как бы мне этого ни хотелось – проскользнуть в зал мимо него не получится.

В надежде, что Чжэ Ён мог написать, я впервые с тех пор, как мы вышли из книжного, проверила телефон. Хоть какое-то объяснение, почему меня оставили за дверью, словно происходящее меня и не касается.