Когда мне было 19 - [3]

— Зай, я с мамой поссорился!

— Опять? — повысила голос Юля, привстав.

— Ну, Юси! — (и не заметил, но, похоже я стал оправдываться) — Она снова начала лезть в мою личную жизнь! — продолжал я, будто на приёме у психотерапевта. — Ей, видите ли, не нравится моя музыка, причёска, одежда — ничего не нравится! Она говорит, что если я не стану человеком, то мы будем… прощаться.

— Мда… — протянула со вздохом Юля. — Выставляй приоритеты! Что для тебя важнее: субкультура или мама?

— Мама, конечно!

— Значит, бросай неформалов и живи, как раньше. В любом случае, в душе ты можешь им быть всегда!

— Да, но это уже не то, что хотел я!

Это был сложный выбор. Ведь, бросая субкультуру, я одновременно должен бросить свои любимые занятия, привычки, большинство товарищей, знакомых. Бросить всё ради мамы?! Да. Страдания не делают моё сердце сильней. Иногда и у мужчин от несправедливости выступают слёзы. Снова появилась тяжесть на сердце, выявляющие свежие шрамы от неопределённости и боязни сделать неправильный выбор. Мама, безусловно, превыше всего, но также я не хочу лишаться личной жизни. Умеют же как-то совмещать эти аспекты.

В такие периоды главное, чтоб я находился рядом с любимым человеком. Я не ждал от неё, как от волшебницы, идеального решения всех проблем, преподнесённого на блюдечке с розовой каёмочкой. Нет! Я хотел, чтоб она была просто рядом. Самому было бы невероятно сложно совладать с проблемой такого масштаба. Накрутил бы нехотя разъедающие мозг мысли, подобно: «Где найти выход?», «Sky is over». Ох, как мне надоела эта жизнь, с её дурацкими ситуациями, сложными поворотами судьбы и трудностями выбора! Если бы «мама», «Бог» и «возлюбленная» были для меня пустыми словами — я б уже не жил. А так, приходится протестовать против несправедливости, что пасётся вокруг меня и моих родных. Помните, как в песне:

  «Я объявляю протест, я объявляю войну,

  Всем тем, кто против меня, всех их я вижу в гробу.

  Мне надоело так жить, ведь жизнь, по сути, дерьмо,

  Пора бы всё изменить, но смерть нас ждет так давно».

Что-то в этих словах есть. Таким бунтарям жить вдвойне тяжелей, ведь протаптывать тропинку среди дебрей, олицетворяющих высокий барьер, вовсе нелегко.

Вмиг Юлия оборвала мои тяжкие мысли, заметив, наверное, моё напряжённое лицо. Начав ласкать губами мою грудь, она чуть слышно застонала, прикрыв узкие, карие глазки. Почувствовав, как под одеялом мне стало особенно приятно и горячо, я откинул в сторону свои проблемы.

— Юси, да вы, как я погляжу, не уймётесь! — изобразив из себя человека старшего поколения, я легко поддался необузданной игре.

— Возможно, я чего-то жажду, — полушепотом произнесла она, стараясь сохранять интригу в своей речи.

— Да? Интересно, чего же?

Юля медленно подползла к моему уху и шёпотом произнесла:

— Секса.

— Вот это новости! — изумился я. — А что мне за это будет? И вообще — поуговаривайте меня, что ж я так просто буду сдаваться в плен?!!

Изображая капризного ребёнка, я всецело позабыл обо всём на свете. Застыл между минутами в сладострастном пребывании продолжения жизни. Юля медленно стала спускаться вниз, целуя при этом грудь, живот, нежно покусывая бока, едва касаясь холодненьким носиком.

— Мм… У Вас диковинный взгляд. Вы, видать, государыня-матушка, некую потеху задумали?

— И с чего Вы взяли, любезнейший? — игриво проговорила она, улыбаясь.

Её каштановые волосы щекотали животик и доставляли тем самым особое удовольствие. Ещё несколько часов, она «уговаривала» заняться сексом, а я демонстрировал некие прелести взрослой жизни, используя при этом самые разнообразные позиции.

Когда я уходил, то услышал от любимой лишь одно:

— Помни! Я всегда с тобой! Что бы ни случилось! Это, во-первых, ну а во-вторых — помнишь, как я обычно говорю?

— Знаю, — выпалил я, вздохнув от уяснения того факта, что моё «я» снова учат, — меньше думай, больше соображай!

— Ну вот! А теперь, иди! — шёпотом произнесла неформалочка, поправляя мне одежду и причёску. Поцеловав в покрасневшие губы на прощание, добавила:

— До завтра, любимый!

Медленно, умаянный после бурной встречи, я спустился по ступенькам и вышел из подъезда, обдумывая всё, что было сказано. На улице уже потемнело и похолодало.

«Как же всё-таки лучше объяснить матери?» Мыслей множество, но связываться логично между собой они никак не хотели. Трудно извиняться перед кем-либо! Всё из-за своей гордыни, чёрт бы её побрал! Эмоции переливались водопадом сверх чаши терпения, будто разрывали изнутри, и характеризовались примерно так: «Надо, но как?»

«Вероятно, дома опять бытовая суета будет поджидать», — думалось мне.

Я живу в скромной трёхкомнатной квартире с мамой, отчимом и младшим братом. К сожалению, содержать эту красавицу недёшево, ведь она располагалась неподалёку от центра города. Моей зарплаты продавца-консультанта ликероводочных изделий в супермаркете едва хватало на оплату учёбы в техникуме, не говоря уж о ежемесячных квартплатах. Но ссоры в семье происходят, в основном, не из-за квартиры, а вследствие бесшабашных выходок моего 18-летнего, бестолкового брата Андрея. Все выговоры и упрёки начинались одной, вполне ожидаемой фразой: «Ты же старший!». В это понятие вкладывались разные значения, не имеющие чётких границ. «Образумь его!», «Помоги ему!», «Покажи пример, ты же старший!» Да и что с того? Это не обязывает меня кормить того, кто и за брата меня не считает.