Когда листья станут золотыми - [67]

— Да что нам сделается, — буркнул Весельчак.

— Я тоже думаю, что ничего. Можно пройти в кают-компанию, и там вы мне расскажете что-нибудь интересное.

Крыс удобно расположился в кресле по центру. Весельчак сел осторожно — не всякий стул выдержал бы его могучее тело. Толстяк, очевидно, чувствовал себя немного не в своей тарелке. Как себя чувствовал Крыс, сказать было трудно. Худой пират сибаритствовал, прикрыв глаза, будто находился у себя дома.

— Рассказывать будем или спать? — осведомилась Алиса. Крыс только дернул верхней губой, мол, не мешайте отдыхать.

— Он лучше расскажет, — пробормотал Весельчак и, покосившись на Колю, добавил: — Паша-то как изменился.

— Идиот, — процедил Крыс, по-прежнему не открывая глаз. — Ты что, не видишь, что это не Паша?

— А, — Весельчак пожал плечами. — Я думал, кому бы еще сопровождать Алису на край света.

— Это старый друг, и вы тоже знакомы, — пояснила Алиса. — Но это роли не играет. Он, как и Паша, вам не очень-то доверяет.

Коля сидел с видом человека, которого против воли заставляют делать доклад перед незнакомой аудиторией. Весельчак разглядывал парня пристально, затем хлопнул себя по коленке.

— Точно! Я-то думаю, где я тебя видел. Ну конечно, та история с миелофоном, — тут толстяк сбавил тон, — ну, ты это… извини, мы тогда слегка переусердствовали.

Коля махнул рукой.

— Да ладно, дело давнее. Кто в армии служил, тот на пиратов не обижается.

— Точно! — возликовал Весельчак. — Слова-то какие — армия… Стой, так тебе лет должно быть сколько? Как ты здесь — и молодой?

Алиса хотела было заговорить, но Коля остановил ее жестом.

— Алиса, не надо, ты девушка деликатная, а правду надо рубить сплеча. Господа пираты, Алиса вам не скажет, что я покатился по наклонной, пил, гулял и морально разлагался и в итоге рано отправился в лучший мир. Алиса с этим не смирилась, вытащила меня из прошлого и занялась моей реставрацией.

— Успешно? — усмехнулся Весельчак, не ожидавший подобного рассказа.

Коля хмыкнул:

— Да понятия не имею. Дела покажут.

— Это в свете грядущих событий разумней всего, — Крыс говорил все так же медленно, будто про себя, не открывая глаз. — Когда цивилизация гибнет, лучше всего пить, забыть обо всем и просто прожигать жизнь. А я могу вам сказать, дети, что вся галактическая цивилизация, которую вы знаете, скоро перестанет существовать.

26.

Костенейте под землей,

До поры, когда с зарей,

Тьма кромешная взойдет

На померший небосвод.

Чтоб исчахли до черна,

Небо, звезды и луна.

Чтобы царствовал один

В мире Черный Властелин.

— Что-то ты не мелочишься с угрозами, — заметила Алиса.

Худой пират полулежал с закрытыми глазами, будто не слышал.

— Любит он, чтобы его упрашивали, — пробурчал про себя Весельчак. Крыс снова быстро вздернул верхнюю губу, оскаливая зубы:

— Сам рассказывай, если у тебя лучше выйдет.

— У меня хуже, — охотно признал Весельчак.

Крыс произнес:

— А можно и не говорить ничего, итог одинаков.

— Я предпочитаю знать опасность, предупрежден — значит вооружен, — заверила Алиса.

— Глупая девочка. Иногда лучше не знать, чтобы быть спокойнее. Вы думали, детишки, почему практически у всех народов есть сказки о богах, лишающих людей разума?

— Я биолог, не собиратель фольклора. И в земных сказках такого не припомню.

— Вавилонское столпотворение, — вполголоса сказал Коля. — Сойдем же вниз и смешаем языки их… Может быть, оно?

— Может быть, — согласился Крыс. Посидел еще немного с полуприкрытыми глазами и выдал еще одно предложение:

— Цивилизация в галактике зародилась давно, наверное, лет уже миллионов восемь как…

Он бы так и цедил по фразе раз в полчаса, но тут не выдержал уже Коля.

— Я это… Последний раз завтракал вчера. Или позавчера? Короче, пока мы будем слушать про восемь миллионов лет, можно что-нибудь зажевать?

— Вчера, — вскочила Алиса. — Тридцать шесть часов точно прошло. Но тут оранжерея только.

— Сойдет!

Весельчак сначала оживился при упоминании о еде. Но услышав об оранжерее, приуныл и сообщил, что «трава — пища монастырская». Крысу, похоже, было все равно. Коля, который еще в Космозо привык к подножному корму (в зоопарке был яблоневый сад, совсем как в Богородицком), сел в развилке плодового деревца и заверил, что большего ему и не требуется.

Крыс не догадался перетащить за собой кресло, а стоять было не так уж удобно. Поэтому он перестал делать паузы между каждыми двумя фразами.

— Восемь миллионов лет, может быть, семь. Тогда были живые существа, такие же, как мы.

— Как вы или как мы?

— И те, и те, да просто всех сортов. Так же летали в космос, осваивали новые планеты, — Крыс поднял ладонь вверх, предупреждая вопрос. — Да, уже тогда. И спорили, наверное, были территориальные конфликты. Как без этого? Пока одна цивилизация не придумала, как ей всегда опережать других.

Крыс прошелся перед аудиторией из трех слушателей взад-вперед и добавил:

— Если поискать аналогий на вашем языке, мы называем их шахматисты. Неизвестно, как они выглядят и на кого похожи. Чтобы стать сильнее противников, они могли бы сеять раздор среди других цивилизаций, плести интриги, разжигать войны… Но они нашли универсальный путь. Они обрекли все другие планеты на периодический армагеддон забвением.