Когда кончаются игры - [56]

Даже близнецы заинтересованно прислушиваются. Акросс оборачивается лишь на секунду, чтобы бросить безразличный взгляд.

— Нет. Не все равно, — произносит он уже когда Гранит собирается уходить. — Я думаю, ему нет дела до собственных страданий. Возможно, он думает, что заслужил. Я эту тактику уже два года пробовал. Но если ему безразличны и страдания тех, кто ему доверился — тогда я не знаю, чем еще его пугать. И получается он еще больший псих, чем…

Акросс и сам не придумал, чем кто. Хотел продолжить: «чем я», но образ, осветивший его слова, сбил. Это образ Тима, сидящего за столиком в его подвале. Чем бы он мог сломать Тима?.. Только смертью любого из команды. Но разве Кай — такой же отморозок?

За все время его пребывания тут в камеру заходил либо Акросс, либо совсем посторонние люди, и появление Гранита Кай воспринимает как удачный ход противника ферзем — начало проигрыша.

— Все собрались? — уточняет огорченно Кай, сидящий у дальней стены. Вместо ответа, Гранит сообщает:

— Он обещал твоим, что сдаст тебя близнецам, если они не найдут тебя за сутки.

— О, — кивает Кай. — Я ждал чего-то такого. Удивился бы, если бы он продолжал носить мне завтраки и только разговаривать. Зачем ты меня предупреждаешь?

— Не одобряю его поведение.

— Вот и поговори с ним, — пожимает плечами Кай. — Или помоги мне сбежать.

Его скучающий безразличный взгляд сменяется на более пристальный, цепляет Гранита за грудки, но откатывает от него как волна — Кай и сам понимает, что этого не случится.

— Надеюсь, твоя команда найдет тебя раньше.

— Ну да. Конечно. Будто тебе есть до этого дело, — поддевает Кай, но снова впустую и без особой надежды — Гранит уходит так же спокойно, не оставив даже канцелярского ножа для самообороны. Возможно потому, что Гранит знает — Акросс сидит, почти безвылазно уткнувшись в экраны с камер наблюдения — вестибюль, этажи, лаборатории и карцер, в котором заперт Кай.

Гидра остается одна в квартире и ночью. Когда она звонит, в динамике усталый Дроид вздыхает огорченно:

— Нет. Никого. Надо было остаться с тобой — ощущение, что у Хаски фитиль к заднице прикручен и завтра рванет…

— Я попробовала позвонить Акроссу, — признается Гидра. — Хаски только не говори… Думала, все ему выскажу.

— И он сразу поймет, как плохо себя вел, — без особой веры продолжает за нее Дроид. — Не то чтобы я верил в его совесть, но все-таки… Как прошло?

— Он сбрасывает вызов, как только слышит мой голос… Я все-таки надеюсь, что у вас все получится. Когда Кай вернулся в прошлый раз — я было подумала, что наконец-то не будет этого чувства… вины что ли.

— Да, знаю, — подтверждает Дроид. — Мы постараемся. Давай так — если мы их найдем, я скину тебе сообщение, потому что не до звонков будет. А если не найдем, то ничего не буду писать… Все, пора, а то Хаски меня вместо Акросса сожрет.

И несмотря на то, что не происходит ничего, и игра стоит на месте — Гидра не спит всю ночь. Бродит по пустой квартире, перетаскивая с собой телефон из комнаты в комнату. Тот самый, на который может позвонить Акросс или написать Дроид. Время от времени в этой тишине Гидра проверяет — а работает ли телефон, не сел ли аккумулятор? Идет ли в самом деле в этом мире время? И не верила часам, пока за окном не забрезжил рассвет. Вместо надежды с ним приходит осознание — они не спасут Кая, они опоздают. И он снова будет тихий, искалеченный, а им опять станет стыдно за то, что не успели, не нашли. Тогда, злясь на себя и на Акросса, она раз за разом снова начинает набирать его номер, но и в этот раз ничего кроме гудков.

Кай стоит к двери боком, со скованными перед собой руками, когда створки разъезжаются в разные стороны, открываясь.

— Очень жаль это говорить, — начинает один из близнецов. Они с братом идут наравне, никто не выбивается вперед, — но, похоже, твои ребята и девочка не справились.

— Я даже рад. А впрочем… Акросс говорил, что ты чувствуешь боль. А они — нет. С тобой играть-то всяко поинтереснее!

— Хотя не знаю, все-таки лучшие жертвы — это девочки. Я раз пять уточнил, но Акросс сказал, что и Гидру…

— Слушайте, — спокойно и даже устало прерывает Кай, пока за близнецами закрывается дверь, — вы вот все близнецы, да близнецы… У вас же какие-то имена есть.

— Ты блин издеваешься, мелкий? — уже не таким задорным тоном переспрашивает правый относительно Кая.

— Серьезно. Мне кажется, ваших имен даже Акросс не помнит. И остальные не помнят. Вот я и подумал, что вы и сами их не знаете, — пожимает плечами Кай.

— Ты нам решил зубы заг… — начинает более спокойный левый, но его брат срывается с места, к Каю, но вместо того, чтобы схватить его, получает громоздкими наручниками по голове. Кай всего лишь чуть отодвинулся в бок, чтобы уклониться. К первому нападавшему он относится уже как к поверженному, хотя тот еще может двигаться и активно материться, но Кай разворачивается к еще стоящему у двери. Взгляд этот снова как вызов. На этот раз бросается второй, готовый ловить при попытке уйти в бок, но совершенно не ожидавший осколка тарелки, зацепившего щеку, аккурат около глаза. Пытается подняться второй, тогда Кай, будто только теперь его заметил, бьет подло — ногой в лицо еще стоящего на четвереньках близнеца. И снова — попытка ударить в рассечённую щеку, но, когда противник уклоняется — следующий снова железными тяжелыми наручниками в подбородок. И все это время лицо у Кая уверенное, спокойное, чуть сжаты губы. И бьет он расчетливо, даже если промахивается — кажется, что так и планировал, отвлекал внимание от удара.