Кофейня - [42]

- А как же твоя семья, работа? - насмешлива, колюче спросила она, и ее руки дернулись, будто бы Лена хотела забрать Лешку из его объятий. Но сдержалась.- Наверняка, у тебя хватает обязанностей. Мать, брат…

- Мне не нужен никто, кроме вас, - просто ответил он, упираясь подбородком в макушку сына, который внимательно прислушивался к разговору взрослых. - А работа,

- Алексей пожал плечами, - пару дней на фирме справятся и без меня. Тем более что я могу курировать их и из дома.

Лена встряхнула головой, словно пыталась прояснить мыли. Она, явно, была удивлена его ответом.

- Чего ты хочешь, Леша? Зачем тебе это? - недоверчиво, почти с опасением спросила она, вглядываясь в него. - Ты хоть представляешь, о чем просишь?

О, да! Он представлял.

Алексей "всего лишь" просил ее забыть обо всем, через что Лена прошла за эти годы по причине его гордости и обиды, и снова рискнуть довериться…

Даже в своем понимании Алексей невероятно обнаглел, но иного пути - просто не было.

- Давай, я посижу с ним, пока ты тут? - тихо проговорил он, не позволяя ей отвести глаза. - Пока, я прошу хоть об этом.

Малыш на его руках, до этого момента постоянно ерзающий и шебуршащийся, напряженно замер, в свою очередь, впиваясь глазенками в мать.

Лена вздрогнула от его интонации, посмотрела на одного, потом на другого, и невольно улыбнулась, но, все равно, покачала головой.

- Леш, ты когда с ребенком сидел? Ты же даже не представляешь, что это такое. А его завтра еще и в садик собрать и отвести надо, да и просто, с ним вечер провести - это не программу написать. Это…- она замолкла, словно пыталась подобрать слова, и развела руки, жестами подчеркивая нелепость его просьбы.

Но Алексей не собирался соглашаться с ее доводами. Чуть наклонившись вперед, он поймал ее руку и нежно погладил тонкое запястье, отчего Лена вздрогнула, резко втягивая воздух в себя, и так посмотрела на него, что и у Леши дыхание прервалось.

- Ты только по этой причине не хочешь оставить его со мной? - неимоверным усилием, он заставил себя продолжить говорить ровным голосом. Но ничто в целом мире, не заставило бы его прекратить эту простую ласку, от которой обоим становилось почти больно…

- Леша…, - Лена, едва не умоляюще, глянула на него, но Алексей не для того вернулся, чтобы сейчас отступать.

- Я справлюсь, котенок, обещаю, - все так же тихо проговорил он, и поднес ее руку к губам, целуя внутреннюю сторону запястья. - Мы справимся. Только позволь нам. Дай шанс. Пожалуйста.

- Ну, мам…- заканючил Лешка, словно определив самый подходящий момент. - Давай я с папой останусь? Я ему все-все ласскажу и покажу, что и как сделать. И я послушным буду, обещаю.

Посмотрев на них обоих несколько мгновений, Лена вдруг засмеялась.

И пусть этот смех был тихим, с ноткой грусти - все же, Алексей решил счесть его прогрессом.

- Господи, я и по отдельности никому из вас отказать не могла никогда, - растерянно покачала она головой. - А уж когда вы оба на меня так смотрите…Кажется, и взгляд передается по наследству, - невесело вздохнула Лена.

Леша замер, понимая, что слишком многое зависит от ее следующих слов. Впрочем, и в случае отказа - он знал, что будет пытаться опять и опять.

- Хорошо, - неохотно кивнула Лена, высвобождая у него свою руку. - Только, тебе придется у меня остаться, не думаю, что в твоем доме есть все, что Лешке обязательно понадобится, - она еще раз вздохнула, и потерла лоб, словно ей сложно было сосредоточиться.

Ребенок радостно завизжал и, соскользнув с коленей Алексея, начал прыгать на кровати, оглашая палату криками.

Сам же Леша, испытывая внутри нечто, невыразимо теплое, чему не имел названия, стремительно наклонился вперед и, обхватив ее лицо руками, накрыл губы нежным поцелуем.

Наверное, это было самое настоящее счастье. То, которое он так долго не знал, что и позабыл невероятное чувство парения, захлестнувшее его сейчас с головою.

Лена хотела отклониться, даже попыталась отнять его руки от своего лица, но едва Леша начал ее целовать, как она, с тихим, непроизвольным вздохом, подалась навстречу.

Он почувствовал, как ее тело прижалось к его груди, и против его воли, против всякого здравого смысла, в ушах загрохотал пульс, а сердце бешено заколотилось в груди от неистового желания, от потребности в ней. От того, что Алексей хотел бы целовать и целовать ее, бесконечно долго, каждый миллиметр тела Лены, умоляя простить за то, что его не было рядом. Но он сдерживался, пусть и испытывал от этого ощутимое страдание.

А так хотелось обнять ее еще сильнее, поцеловать еще крепче. Почти мучительно необходимым казалось дотронуться до ее кожи, провести пальцами по нежной впадинке спины, обвести мягкую линию живота…

Все отступило для них на второй план. Все стало незначительным.

Даже радостные крики сына казались приглушенными. А может ребенок затих, боясь помешать взрослым.

И они все целовались, чувствуя, как неистово колотится сердце у каждого в груди, в одном, общем ритме на двоих…

Однако Лена, все же, отклонилась.

Алексей почувствовал, как она напряглась, сжимая пальцы, и отвернулась от его губ. Но, не сумев отодвинуться, уперлась лбом ему в плечо. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым.