Кое-что получше - [3]
Утром следующего дня (в те годы туча собиралась и в субботу, и в воскресенье) я вошел в сад Вайнера решительным шагом с готовностью узнать всю правду, какой бы горькой она ни была. Справедливости ради замечу, что у меня самого, впервые оказавшегося на туче, слегка поехала крыша и разбежались глаза. Никогда прежде я и представить себе не мог, что на свете существует такое множество пластинок. Они блестели целлофановыми презервативами, переливались всеми цветами радуги. И все же я сумел взять себя в руки и, разглядев Вовку в толпе дискоманое, кинулся иа него, как филин на кролика…
Через час мы сидели в Вовкиной комнате и разглядывали то, во что превратилось наше богатство после нескольких, один другого дурнее, обменов, произведенных моим несчастным другом в состоянии ослепления тучей. Выбор был невелик, и я безапелляционно присвоил в качестве слабой замены навсегда потерянному отцовскому подарку французский «Шокинг Блу». В том, что пластинка эта была не первой свежести, заключалось еще полбеды. Надо было видеть конверт, в котором она покоилась! Задняя его сторона бледно-голубого цвета походила на плохо отпечатанный газетный лист, но все же несла на себе фотофизиономии голландских музыкантов и, похоже, как-то была связана с пластинкой. Зато передняя стенка явно никакого отношения не имела ни к «Шокинг Блу», ни к рок-культуре вообще (хотя к рок-культуре может иметь отношение положительно все, что угодно). С самого начала у меня зародилось подозрение, что я видел использованную для ее изготовления репродукцию в журнале «Огонек». И все это было густо покрыто полихлорвиниловой пленкой по рубль двадцать рулон.
Убитому горем Вовке я предоставил тогда владеть легендарной пластинкой. Это была известная всем опытным завсегдатаям тучи «Party». Конверт — полностью самодельный, изготовленный при помощи красной и черной краски, густо нанесенной на картон в виде уродливой кометы, прорезающей тьму. Все остальное было выполнено в жанре аппликации — по отдельности вырезанные лезвием бритвы названия, черно-белые журнальные фото музыкантов, не опознаваемые из-за плохого качества печати (мы впоследствии чуть не до драки спорили — «Песняры» это или «Самоцветы»), и, наконец, всевозможные «фирменные» нашлепки и наклейки, своим мельканием призванные вызывать почтение к мнимой зарубежности предмета. Помнится, среди этих бумажек была даже этикетка с надписью «Socra» (известная фирма, производящая рыбные консервы). Удивительно, что пластинка, располагавшаяся в ведрах этого доморощенного монстра, не была подделкой — настоящая американская пластмасса! В хорошем состоянии! Последнее, впрочем, легко объяснялось тем, что мало находилось среди любителей рок-музыки желающих слушать записанные на ней американские патриотические песни в исполнении хора a capella. Правда, Вовка слушал и уверял, что ему нравится…
Мы не унывали, нет, мы были полны сил и уверенности в себе. Туча распахнула пред нами целый мир, и нас обуревали сладкие мечты и счастливые предчувствия. И знаете что? Эти мечты сбылись, эти предчувствия нас не обманули. Стинг — молодец, кроме всего прочего, еще и потому, что сказал (или присоединился к сказанному — неважно, все равно молодец!): «Кто работает ради денег, ничего, кроме денег, и не заслуживает».
Нам было плевать на деньги — мы «работали» ради музыки. Мы ее хотели, как может подросток хотеть в свои объятия голую и на все согласную женщину, как может хотеть 15-летний хулиган вдруг сделаться пятнадцатилетним капитаном, увидеть Америку, Африку, Микронезию, Фриско, Занзибар и Ливерпуль, будь они неладны! Немедленно, сразу, теперь — эта музыка, вкупе со своими картинками, открывала весь мир, всю жизнь, проблемы, надежды, приключения, фокусы всякие… Эта музыка была нашей наукой и религией, этаким планетарием свободного мира, откармливавшим наше воображение и прочие функции души посреди пионерских будней и комсомольских инициатив…
И завертелся оборот. Имея одну-единственную пластинку, периодически обмениваемую на время (для записи) или насовсем, за какой-нибудь год можно было пропустить через свои руки и магнитную ленту десятки альбомов. Мои приятели не теряли времени, копили или выклянчивали у родителей деньги, докупали, как правило, тоже по одной пластинке (а бывало, и по одной на двоих) и включались в эту карусель. И только Вовка уже не поднялся после первого своего провала, хотя и участвовал в обменах, и, конечно, получал для записи каждый новый улов.
Много случалось на туче трагических и комических эпизодов. Никогда не забуду тех ощущений, которые испытываешь, прижимая единственную свою драгоценность к груди, под снегом, дождем и в зверский мороз.
Частенько доводилось нам и показывать пятки грабителям, и дворами уходить от облавы. Бывало, раздается свист и панический вопль: «Шухер! Облава!» Толпа срывается с места, крики, толкотня. Потом оказывается, что шухер — ложный: кто-нибудь пошутил или намеренно поднял панику, рассчитывая осуществить в общей сумятице откровение разбойные измерения. Так и стоит у меня в глазах на фоне милицейского коробка рухнувший в палую листву (или на снег?) дискоман, собственным телом закрывающий пластинки с криком: «Не отдам, суки!».
Игра Застырца в одну из самых любимых комедий Шекспира представляет собой загадку. Что это? Глубокомысленная декларация вечных ценностей или циничная шутка? Кто мы? Грешные проходимцы, которых для смеха нарядили в роскошные одеяния и развлекают сценическим зрелищем? Или лорды и леди, вдруг пробудившиеся от сновидения, в котором были бродягами и женщинами легкого поведения?
«Буря» – одна из самых удивительных пост-шекспировских пьес Застырца. В ней всего два действующих лица, которые изображают всех прочих известных по сказке Шекспира персонажей: мужчина, одержимый бурей воображаемых коллизий, и женщина, старательно подыгрывающая мужчине из любви и жалости к нему.
Комедия ужаса «Макбеты» (именно так, во множественном числе!) вылеплена Застырцем в качестве вызывающего трансформера, в котором исторический материал сливается с современными реалиями. И знаменитая трагедия превращается в гомерическую, отчаянную, залитую кровью комедию, представляющую на сцене в полный рост уже не власть, а человеческую глупость, ныне здравствующий идиотизм грандиозного, глобального, максимально возможного в истории масштаба.
«Самое простое и самое ошибочное – принять эту вещь за бурлеск, шутку, капустник. Хотя она – и бурлеск, и шутка, и капустник. Но еще – и отчаянная попытка вырваться за пределы русского Шекспира, так мало имеющего отношения к Шекспиру настоящему. Попытка тем более значительная, что удачная и что других пока нет.По духу этот «Гамлет» ближе к шекспировскому, чем пастернаковский и любой другой, известный на родном нашем языке»Петр ВАЙЛЬ (Новое литературное обозрение, №35 (1/1999)
Первая книга о приключениях юного галагарского царевича — слепорожденного Ур Фты и его верных боевых товарищей — крылатого Кин Лакка, могучего Нодаля, загадочного Трацара. Классическая фэнтези, реконструкция эпоса, рожденного чужим миром со всеми его реалиями — материальными, ментальными, языковыми и этическими. Интересна, прежде всего, тем, что освоение чуждого мира решается на уровне языка — как переводческая задача. Главы из романа опубликованы в 1994 г. в журнале «Уральский Следопыт».
Старые актеры, волей смертельного недуга очутившиеся в загадочном предбаннике вечности, разыгрывают по памяти комедию Шекспира и в этой игре забывают обо всем – о старости, боли, смерти, об отчаянной безысходности земного существования, о своей несчастной актерской судьбе. Весь мир театр и люди в нем актеры? Верно. Но для этого «Сна» верно и обратное: театр – это целый мир, в котором актеры превращаются в своих персонажей, играючи достигая невозможного – молодости, здоровья, любви, бессмертия…
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Дмитриевич Набоков, ученый юрист, известный политический деятель, член партии Ка-Де, член Первой Государственной Думы, род. 1870 г. в Царском Селе, убит в Берлине, в 1922 г., защищая П. Н. Милюкова от двух черносотенцев, покушавшихся на его жизнь.В июле 1906 г., в нарушение государственной конституции, указом правительства была распущена Первая Гос. Дума. Набоков был в числе двухсот депутатов, которые собрались в Финляндии и оттуда обратились к населению с призывом выразить свой протест отказом от уплаты налогов, отбывания воинской повинности и т. п.