Кое-что получше - [11]
КАРТОЧНЫЙ ТЕРЕМ
…Бонапарт, с вечно серьезным выражением подавленной гениальности на лице, обрамленном черною прямою шевелюрой заявился ко мне со своим предложением совершенно не в жилу. Создавать сценарий фильма о рок-музыке, да еще на местном материале, без зарубежных командировок — совершенно не вписывалось в мои планы. Но категорически отказывать я, на свою беду, просто не умею. Поэтому я послал его не туда, куда следовало бы, а к Калужскому, да еще при этом заверил: буде Калужский согласится и ему понадобится моя помощь — отказывать не стану.
Поэтому, когда через некоторое время Калужский пришел ко мне с ворохом исписанных листов и предложил соавторство в отправлении этого несуразного дела, мы пожали друг другу руки и взялись за работу.
Мы придумали фильм о нашем городе, который, несмотря ни на что, любим (все-таки малая родина!), и о том, как в его обычной совковой атмосфере нелепым махровым цветом пробивается стихия рок-н-ролла. В общем, фильм о свердловской рок-музыке как ярчайшем проявлении абсурда в нашей жуткой и увлекательной действительности.
В ходе, как говорится, реализации своего замысла мы познакомились с замечательным оператором Кириллом и его безотказным помощником Димой. Эта пара, подобная Дон Кихоту и Санчо Панса, самоотверженно и почти бесплатно творила кинематографические чудеса, которые на какой-нибудь MGM оплачивались бы десятками тысяч долларов. И эти чудеса, достаточно убедительно украсившие фильм, выглядели бы еще более шикарно, если бы не усилия нескольких пройдох и бездарей, которые постоянно путались под ногами и вокруг камер, пропивали отпущенные на картину деньги, не могли даже вовремя крикнуть «мотор!» и сделать отмашку и, короче говоря, старательно сводили на нет с таким вдохновением придуманные и с таким трудом организованные трюки.
Нельзя не вспомнить добрым словом и звукооператора Витю, делавшего свое дело с большим терпением и на высоком профессиональном уровне. Благородная сдержанность, которую он проявлял в самых сложных и досадных ситуациях — в высшей степени ценное для кинематографа качество.
Долго и трудно было бы рассказывать во всех подробностях, как мы бились об лед эдакими тропическими рыбками, и, в конце концов, худо ли, бедно, все-таки сделали фильм. Фильм без режиссера, фильм без продюсера, фильм без монтажера — это гораздо страшнее, чем фильм без трансфокатора (кажется, так называется эта штука), без тележки, без кинопленки, и даже без царя в голове. И все-таки мы его сделали…
Надо было так же, ни на кого не полагаясь, заняться и его продажей. В кульминационный момент на сцене появился Вовка, тот самый Вовка, спутник моего детства, отрочества и университета, и, ни много ни мало, в качестве нового финансового директора фирмы, в недрах которой мы барахтались, изготавливая свой шедевр, Вовка посмотрел наше творение, очень высоко его оценил и посулил нам большие деньги.
Однако, пометавшись некоторое. время по стране и побродив по столице, то и дело мирясь и ссорясь с Бонапартом, потерпевшим крах в роли режиссера нашего фильма и с тех пор потерявшим к нему всякий личный интерес, короче говоря — попытавшись не на словах, а за деньги продать картину, пан финансовый директор довольно быстро снизил бодрый тон своих рыночных реляций до абсолютного нуля. Вовка попросту не сумел осуществить посулов и со свойственным ему простодушием объявил, что всему виной отвратительно низкое качество самого фильма.
С Вовкой я крупно поругался. Но потом, разумеется, мы помирились. Слишком многое связывает нас (в чисто фигуральном, конечно, смысле), чтобы позволять себе роскошь — не прощать взаимных обид и упреков. К тому же, он окончательно расстался с Бонапартом (окончательно, но не навсегда), посылая в его адрес букеты заочных проклятий. Фильм остался на полке, причем непонятно, кому эта полка принадлежит. Его название («Сон в красном тереме») оказалось провидческим: большинство рок-фанов, не говоря уж об иной публике, не видели и, надо полагать, никогда не увидят этого «Сна» даже во сне.
Правда, просмотрев видеокопию, фильмом заинтересовались в компании «BBC» на предмет показа по телевидению в Великобритании. Но этот интерес так ни во что и не вылился.
Раза два или три фрагментами «Сна в красном тереме» пользовалась в своих передачах телекомпания «ВИД», со свойственным ей простодушием не обременяя зрителей точными ссылками.
Ребята, мы не получили за весь этот адский труд ни хрена!
А теперь по существу. Выйдя на ночной Покровский проспект из Дома кино, где состоялась-таки премьера «Сна в красном тереме», я принял окончательное решение: все, больше не имею дел с рок-музыкой, целиком отношу ее к сфере отдыха, развлечений, сентиментальных воспоминаний. Работать на нее больше не стану, не могу, потому что не мое это дело. Пора, пора окончательно утверждаться в профессионализме. Этот фильм настолько вымотал меня (а еще больше беднягу Калужского), что исчезло ощущение стихии, пропало седьмое чувство, чувство рок-н-ролла. Пропало — ну и х… орошо! Все-таки уже разменяли четвертый десяток.
ЭПИЛОГ
Несколько месяцев спустя мы с Калужским заканчивали сценарий рок-музыкальной комедии в духе позднего Бунюэля под названием «Отцы и дети». Нам обещали под это дело деньги, мы слетали в Питер и начали переговоры с группой «Дети», в расчете на которую писался сценарий. И что же?
«Буря» – одна из самых удивительных пост-шекспировских пьес Застырца. В ней всего два действующих лица, которые изображают всех прочих известных по сказке Шекспира персонажей: мужчина, одержимый бурей воображаемых коллизий, и женщина, старательно подыгрывающая мужчине из любви и жалости к нему.
«Самое простое и самое ошибочное – принять эту вещь за бурлеск, шутку, капустник. Хотя она – и бурлеск, и шутка, и капустник. Но еще – и отчаянная попытка вырваться за пределы русского Шекспира, так мало имеющего отношения к Шекспиру настоящему. Попытка тем более значительная, что удачная и что других пока нет.По духу этот «Гамлет» ближе к шекспировскому, чем пастернаковский и любой другой, известный на родном нашем языке»Петр ВАЙЛЬ (Новое литературное обозрение, №35 (1/1999)
Первая книга о приключениях юного галагарского царевича — слепорожденного Ур Фты и его верных боевых товарищей — крылатого Кин Лакка, могучего Нодаля, загадочного Трацара. Классическая фэнтези, реконструкция эпоса, рожденного чужим миром со всеми его реалиями — материальными, ментальными, языковыми и этическими. Интересна, прежде всего, тем, что освоение чуждого мира решается на уровне языка — как переводческая задача. Главы из романа опубликованы в 1994 г. в журнале «Уральский Следопыт».
Комедия ужаса «Макбеты» (именно так, во множественном числе!) вылеплена Застырцем в качестве вызывающего трансформера, в котором исторический материал сливается с современными реалиями. И знаменитая трагедия превращается в гомерическую, отчаянную, залитую кровью комедию, представляющую на сцене в полный рост уже не власть, а человеческую глупость, ныне здравствующий идиотизм грандиозного, глобального, максимально возможного в истории масштаба.
Игра Застырца в одну из самых любимых комедий Шекспира представляет собой загадку. Что это? Глубокомысленная декларация вечных ценностей или циничная шутка? Кто мы? Грешные проходимцы, которых для смеха нарядили в роскошные одеяния и развлекают сценическим зрелищем? Или лорды и леди, вдруг пробудившиеся от сновидения, в котором были бродягами и женщинами легкого поведения?
Старые актеры, волей смертельного недуга очутившиеся в загадочном предбаннике вечности, разыгрывают по памяти комедию Шекспира и в этой игре забывают обо всем – о старости, боли, смерти, об отчаянной безысходности земного существования, о своей несчастной актерской судьбе. Весь мир театр и люди в нем актеры? Верно. Но для этого «Сна» верно и обратное: театр – это целый мир, в котором актеры превращаются в своих персонажей, играючи достигая невозможного – молодости, здоровья, любви, бессмертия…
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
Автобиографическое издание «С гитарой по жизни» повествует об одном из тех, кого сейчас называют «детьми войны». Им пришлось жить как раз в то время, о котором кто-то сказал: «Не дай Бог жить в эпоху перемен». Людям этого поколения судьба послала и отечественную войну, и «окончательно построенный социализм», а затем его крушение вместе со страной, которая вела к «светлому будущему». Несмотря на все испытания, автор сохранил любовь к музыке и свое страстное увлечение классической гитарой.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Сборник воспоминаний детей с Поволжья, курсантов-рабочих и красноармейцев, переживших голод 1921–1922 годов.
В книге академика В. А. Казначеева, проработавшего четверть века бок о бок с М. С. Горбачёвым, анализируются причины и последствия разложения ряда руководителей нашей страны.