Со стороны в металлической поверхности стенда Бен видел собственное искаженное лицо с окровавленным ртом, но ничего не чувствовал — новокаин расползался своим действием по слизистой рта. Он продолжал делать то единственное, на что сейчас был способен. Декодер уже хорошо определялся под кожей, когда он обхватил друга за плечи, прижал к себе, словно раненого, и сказал ему сквозь зубы на ухо:
— Ну, давай же, на выход.
Словно в насмешку над его словами кибер неожиданно ухнул и пропел:
— Tu vuò fa l’ americano! mmericano! mmericano siente a me, chi t’ ho fa fa?
— Заткнись, — с ненавистью сказал Бен, еле ворочая языком, но тут же перебил сам себя. — Нет, продолжай.
Рукой он накрыл плечо Лаудера, растирая его, словно это могло ускорить восстановление иннервации. Шум нарастал и постепенно стал нестерпимым, но Бен продолжал повторять свою команду, перекрикивая вой пилы, словно важнее этого дела у него в жизни ничего не было. Через пять минут переборка треснула, разошлась, и в трещину в двери ввалился человек в рабочей спецовке, за ним его собственный дед и все учебное начальство.
— Бен? Что здесь происходит?
Дед шагнул к нему, навис над ним горой. Бен молчал, потому из-за новокаина языка уже не чувствовал, и не понял, чей голос ответил за него:
— Готовимся к курсовой, сэр. Арендовали тихое место.
— Вечно вы со своими шуточками, Лаудер, — раздраженно оборвал его Уилкинс, стоящий рядом. — Говорить будете, когда вас спросят. И потрудитесь встать и одеться, а не валяться голым на полу.
— Да, сэр.
Бен засмеялся, сначала тихо, а потом громче, пока кто-то не догадался сбегать и принести ему воды, которой тот захлебнулся, стуча зубами о край стакана.
— Истерика, — шепнул Бернс деду.
Их обоих забрали на катер Шепарда, где генеральский медик дотошно сделал все мыслимые и немыслимые анализы, прежде чем доложить, что пациенты вне опасности. Каюты у них были разные, но Бен перетащил свою подушку в каюту Лаудера и устроился на кресле в одеяле, скандально ругаясь с врачом, который требовал от него вернуться в отведенную генералом каюту. Генерал Шепард несколько минут наблюдал в мониторы за тем, как Бен пытается организовать себе сидячее подобие гнезда, отключил камеры и достал из бара бутылку виски.
Беззвучно вошедший адъютант вежливо кашлянул, генерал обернулся.
— Что у тебя?
Вошедший протянул ему несколько листков бумаги, которые генерал пробежал глазами и, кивнув, бросил себе на стол. Адъютант тихо удалился. Шепард сделал глоток из бутылки, снова придвинул к себе бумаги и перечитал их еще раз. После этого он достал из дальнего угла сейфа пачку сигарет и закурил. Фотография Бена в парадной форме смотрела на него из рамки на столе.
Стояла поздняя ночь, когда генерал переступил порог каюты Лаудера и жестом приказал ему не поднимать шума — Бен спал в кресле в двух шагах от них. Он сел на край койки и посмотрел Лаудеру в лицо.
— Чья это была идея? — тихо спросил он. — Мне интересно только это.
— Моя, сэр, — спокойно ответил Лаудер.
Шепард усмехнулся.
— В месте пробы у Бена обнаружены следы камфоры. Камфорный раствор, введенный под кожу, вызывает красноту и жжение, похожее на аллергическую реакцию.
Лаудер молчал.
— Это называется поддельной пробой, сынок, — сказал Шепард. — Бен никогда не был аллергиком. Зачем ты это сделал? Кого пожалел?
Он немного подождал ответа, но так его и не услышал. Шепард с интересом посмотрел на него, встал и направился к выходу, но задержался на пороге и оглянулся.
— Раз уж ты все-таки это сделал… на что похож дрифт без декодера? — спросил он.
Целая вечность прошла, прежде чем Лаудер поднял глаза и произнес:
— Ни на что и на все сразу. Простите, сэр.
Еще одну вечность спустя генерал Шепард кивнул и вышел.
Камеры в карцере им тоже отвели рядом, с общей стеной, и Эрне с Беном четвертые сутки развлекались тем, что играли в шахматы по памяти, держа воображаемую доску перед глазами. Других развлечений тут все равно не было, а до конца каникул оставались долгие десять дней.
— Тему курсовой придется искать новую, — тоскливо заявил Бен, проиграв Лаудеру одну из трех партий, — ведь не будешь же комиссии говорить о бескодовом дрифте после всего этого.
— Еще бы, — насмешливо ответил Эрне. — Описывать в качестве доказательной базы, как ты рыдал у меня на плече и просил вернуться, несколько неэтично по отношению к твоему деду, который будет на твоей защите.
— Я не рыдал, — возмутился Бен. — Я тебя просто попросил, по-дружески попросил, понимаешь хоть разницу? И к тому же… погоди, а разве ты меня слышал?
— Слышал, — задумчиво ответил Эрне. — Не все, но отдельные слова. А ведь в дрифте не должен был. Сижу и думаю теперь, как это получилось, и не сделать ли такое исследование темой курсовой? Ввести понятие выводящего на случай отказа оборудования, подобрать нужные акустические модуляции, попробовать смену заданий в пути, навигацию, переадресовку…
Они замолчали, потом Бен сказал тихим задыхающимся голосом:
— Лау, это не просто новая тема, это клондайк. Огромный золотой клондайк.
Училище с легкой руки Шепарда-младшего, вставшего во главе государства вместо деда, через несколько лет приобрело статус высшего учебного заведения, методику преподавания пересмотрели, правила ужесточили, принимать учащихся начали с восемнадцати лет. Сам Лаудер вел там несколько дисциплин и думал, что никогда больше не вспомнит о бескодовом дрифте, пока один из его курсантов, обиженный розыгрышем, не поднял механический манипулятор лабораторного робота, имея в своем распоряжении пустой, только что вшитый имплант без единого кода.
