Кое-что о Еве - [38]

– Я бог, который приносит с собой всю силу и молодость, – сказал Джеральд, вспомнив о том, что говорил Сфинкс о презрительном отношении к уродству.

Джеральд произнес соответствующие заклинания и окрестил старую каракатицу по обряду Хозяйки Первой Водной Стоянки. Тотчас же он увидел, что обмотанное вокруг ее трясущейся головы грязное полотенце преобразилось в корону, несколько странным образом составленную из четырех карточных мастей. Сверху, подобно земляничным листьям в герцогском венце, располагались стоймя четыре трефы, оттененные четырьмя пиками, а ободок этой короны представлял собой барельеф из восьми карт червовой масти и шестнадцати карт бубновой масти.

На самом деле, изменилось все вокруг Джеральда. Слева и справа простирались опрятные зеленые лужайки, а убогая лачуга превратилась в нарядный новенький домик. Но наиболее интересным Джеральду казалось то обстоятельство, что морщинистая сердитая старуха стала премилым существом: не маленьким ребенком, но находящимся в самом расцвете сил. И теперь Эзред звали, как она сказала ему, и чему он нашел по меньшей две причины поверить, Майей Прекрасногрудой.

Но далее она сказала следующее:

– Теперь, поскольку я молода, и в доме у меня нет компаньонки, тебе лучше было бы продолжить свое путешествие, а не то сам знаешь, что скажут люди. Да уж, как быстро начинают на вдов напраслину возводить...

– Ого! – сказал Джеральд, – так вы, значит, не готовы мне довериться?

– Ни при каких обстоятельствах, – продолжала Майя. Довериться тебе или какому-либо другому молодцу – никогда не слыхивала такой чепухи! Женщина может доверять только пожилому мужчине, и то если только она может видеть его долгое время при свете дня после того, как доверилась ему ночью.

– И вы даже не собираетесь отдать мне все?

Майя была благоразумна.

– Я угощу тебя обедом а потом дам тебе по башке. Ведь я не позволю никакому бродячему божеству шляться вокруг моего дома, пока я стараюсь вымыть посуду и сохранить доброе имя вдовы.

– Вот это, – убежденно заявил Джеральд, – необычная женщина. Тщетно листаю я страницы истории, чтобы отыскать параллель странному поведению этой женщины.

Джеральд размышлял. Эта Прекрасногрудая Майя совершенно определенно не превосходила красотой всех женщин, которых он когда-либо видел. Однако цвета ее глаз подходили друг другу, прямо между ними располагался недурственный нос. Под ним был довольно-таки сносный рот, несмотря на то, что губы были строго сжаты; а неопределенно-каштанового цвета волосы, причудливо заплетенные в девятнадцать искусно свитых косичек, несомненно скрывали пару нормальных ушей. Эта женщина с весьма угрюмым выражением лица была довольно молода, ей едва можно было дать тридцать семь или около того, у нее не было никаких уродств, фигура ее неплохо сохранилась, а груди ее выглядели и вовсе пленительно... In fine, оценивающий взгляд приятного молодого человека лет двадцати восьми не мог обнаружить в этой Майе ни одного серьезного недостатка.

Более того, она не напоминала ему ни одну женщину, которую он мог видеть до сегодняшнего утра.

Поэтому Джеральд сказал:

– Очень приятно. Я останусь пообедать. Я с благодарностью приму любую пищу, которую вы предложите.

Тогда Майя ответила:

– В самом деле, нахал, ты неправильно меня понял. Соблюдай дистанцию! Ведь я не отношусь к тому типу женщин, с которыми ты, кажется, только и бывал знаком.

С нежной дрожью в голосе Джеральд промолвил:

– Но ответьте мне только на один очень простой вопрос...

– Ох, да ну тебя... – ответила Майя.

С этими словами она ударила возвещенного в пророчестве повелителя всех людских богов в челюсть и несколькими хорошо подобранными словами поставила их отношения на более приличествующую основу.

Часть VII Книга поэтов

Тот, кто не знает, куда идет, заходит дальше

Глава 24

На Миспекском болоте

После того как они пообедали, Джеральд убедил Прекрасногрудую Майю позволить ему остаться также и на ужин, ведь его путешествие было уже почти закончено. Ведь от дома мудрой женщины на Миспекском Болоте дорога вела прямо в туманные долины Антана, где, как говорили, царствовали королева Фрайдис и ее супруг, Магистр Филологии, обитавшие в очень древнем дворце с красными колоннами, который принадлежал ранее другой королеве по имени Саскинд.

Но об этом Антане Джеральд, даже сейчас, не мог узнать ничего определенного, потому что из богов и мифологических персонажей, которые ушли в Антан, ни один никогда не возвращался. Поэтому до сих пор оставалось, к сожалению, неопределенным, купались ли все эти славные существа, как Джеральду сказали в Кэр Омне, в невообразимой роскоши; или же все они, как следовало из более мрачных свидетельств, преобладавших в Литрейе, были уничтожены Магистром Филологии.

В любом случае, с Миспекского Болота Антан был ясно виден. Поэтому Джеральду оставался менее чем час езды и, возможно, напряженная работа утром, чтобы завершить предреченное завоевание предназначенного ему королевства. Поэтому Джеральд остался до утра в обществе этой не слишком гостеприимной хозяйки, которая относилась к нему с таким необоснованным подозрением, что (как он обнаружил около полуночи) заперла на засов дверь в свою комнату под тем дурацким предлогом, что он якобы мог бы попытаться открыть эту мощную дверь, от которой он, напротив, предпочел удалиться на цыпочках и сохранить тем самым свое достоинство. Он отдыхал ровно столько, сколько было нужно для того, чтобы наутро, когда он приблизится к вершине своего успеха, быть в хорошей форме.