Кое-что о Еве - [37]

– Но я – это не глава, мадам! Скажу вам по секрету, я не кто иной, как Светловолосый Ху, Помощник и Хранитель, Князь Третьей Истины, Возлюбленный Небожителей, путешествующий инкогнито – и посему без сопровождения моей обычной свиты – в предназначенное мне царство. И должен признать, что по моему божественному разумению ваша писанина не имеет никакого существенного значения...

– Поэтому глупец найдет ее глупой и скажет: «К черту ее!»

–...Из нее нельзя извлечь никакого ценного урока...

– Мудрец, как и свойственно мудрому, поймет, что эта глава была помещена сюда без ее согласия; что ее создатель не вкладывал в нее смысла и не придавал ей большого значения; и что о ней забудут, как только страница, на которой она помещена, будет перевернута...

– Честное слово, мадам, я – не глава! Нет, я уверяю вас, что я на самом деле Князь Третьей Истины, идущий, чтобы править Антаном. Я возвещенный в пророчестве завоеватель, который принудит безбожного Магистра Филологии воздержаться от дальнейших злодеяний и открыть новую страницу...

– Итак, переверни страницу, подобно тому, как равнодушное время листает толстую книгу жизни...

– Да-да! – сказал с улыбкой Джеральд. – Я так и знал, что вы буквально процитируете этот отрывок, если только я подброшу вам нужное выражение. Я, разумеется, прекрасно знаю, как вы, писательницы, любите цитировать собственные сочинения. Поэтому сейчас, мадам, если бы я сейчас несколько туманно заметил, что едва ли знаю, что сказать по поводу вашей бессмысленной главы...

– Скажи «К черту!» или «Слава Богу! – в зависимости от того, какое у тебя настроение.

– Именно так! Этим заканчивается глава. Вам только что удалось процитировать ваше полное собрание сочинений от корки до корки в течение одной беседы, а это должно бы поднять настроение у любой писательницы. Остается пожалеть, мадам, что вы исчерпали мое терпение быстрее, чем вашу тему. Вам любой ценой следует сочинить вторую главу. Видите ли, сударыня (а я говорю сейчас с высоты профессиональных познаний божества), суть любой религии заключается в том, что – следуя вашей библиоманской метафоре, – каждый должен попросту перевернуть эту страницу, чтобы начать самый прекрасный из романов.

– От какого же романа сможет получить удовольствие мертвец в своей темной могиле? – с искренним удивлением спросил Сфинкс.

– Ну, мне не следует делать поспешные выводы. Я не могу экспромтом сочинить вторую главу до тех пор, пока не узнаю, что говорит о природе этой второй главы Диргическая мифология... Понимаете ли, мадам, по мнению многих мудрых и достойных людей в этой главе идет речь о путешествии в большой солнечной лодке к лежащей на дальнем западе неизвестной земле, после того как сердце каждого путешественника будет взвешено на весах, на другой чаше которых будет лежать перышко, и после того как сорок два судьи вынесут свое одобрительное заключение в ответ на его просьбу о бесплатной перевозке. Но несогласные с ними люди, столь же мудрые, достойные и многочисленные, утверждают, что в этой главе говорится о саде наслаждений, в котором те, кто вел себя подобающим образом, будут возлежать в вечном опьянении на золотых ложах, скрытых зелеными занавесями и уютно расположенных в тени лотосовых и банановых дерев; а их единственным занятием будет дефлорация глазастых небесных дамочек. Однако другие сказания заявляют, что в этой главе рассказывается о переходе через мост в присутствии сиятельного Амшаспанда, а помощником пересекающему этот мост будет служить необычайно услужливый пес. Хотя некоторые другие почтенные люди говорят, что в вашей второй главе пойдет речь о четырехугольном городе, построенном из золота и яшмы на в двенадцать раз большем фундаменте из различных драгоценных камней и орошаемом водами его собственного кристального озера... Ибо, я повторяю, мадам, самые уважаемые религии противоречат друг другу по вопросу о содержании этой второй главы, и было бы весьма прискорбно, если бы я, поторопившись с выводами, согрешил против своей собственной мифологии. Но в любом случае я не испытываю никакой симпатии к душевной болезни такого материализма, который бы вовсе отрицал существование какой бы то ни было второй главы.

Затем Джеральд нахмурился и поехал дальше.

Глава 23

Странное превращение полотенца

Джеральд покинул пределы Туруана и, проезжая через Миспекское Болото, наткнулся на покосившуюся лачугу, в которой обитала дряхлая старуха.

– Как вас зовут, мадам?

– А тебе какое дело? – брюзгливо спросила она.

Это морщинистое создание с растрепанными космами казалось Джеральду необычайно красным, раздраженным и до прискорбия безобразным. Голова старухи была обмотана грязным белым полотенцем.

– Ну, видите ли, мадам, имя – это слово, а слова – это моя специальность.

– Если это для тебя что-нибудь значит, рыжий, то у меня было множество имен. Под тем или иным именем я имела дело с каждым мужчиной. Теперь мои силы на исходе. Один месяц похож на другой, и никогда ничто не меняется. Все для меня поблекло, дорогуша, все стало бесцветным. Я более не нахожу себе применения. Я – старое, никчемное, дряблое, седовласое существо, все еще слабо трепещущее при воспоминаниях о старых добрых, вечно занятых днях, – ох, да и ночах тоже, дорогуша, – которые давно минули. Эх, дорогуша, хотя ты бы и не подумал никогда такого, но когда-то я была Эзред, матерью Малых Божеств и много кого еще. Тогда мне жилось хорошо, и я извлекала из всех вещей жизнь и цвет, превращая мужчин в полезных домашних животных. Но ныне мир стар, а я – его сестра-близнец: все силы покинули меня, и каждый месяц похож на другой, и никогда ничто не меняется.