Кодекс имиджмейкера - [38]

Калиниченко опять покраснел, как вареный рак, и прикусил губу – он понял, куда клонит Профатилов. Михаил Иосифович досадливо поморщился и прервал молодого человека:

– Вы мешаете заседанию избирательной комиссии – покиньте помещение.

– Что?

– Выйдете вон! И пока будете ожидать за дверями окончания заседания, почитайте законы. Ни в одном документе нет ни слова о начальнике избирательного штаба. Вы, гражданин, – фикция. Так что, будьте любезны… – Профатилов указал на распашные двери, – не заставляйте вызывать милицию для вашего выдворения.

Молодой начальник штаба смешался, и стало видно, что он совсем еще мальчик. Втянул в плечики тоненькую шейку. От волнения и позора щеки заполыхали, аки маков цвет, и над верхней губой высыпали бисеринки пота. Он растерянно оглядел членов комиссии. Остановил взгляд на председателе. Тот, чувствуя себя полным идиотом, также полыхал кумачом, правда с легкой фиолетовинкой, и был, похоже, на грани апоплексического удара. Не поднимая глаз, чуть слышно пробормотал:

– Да-да, выйдите, пожалуйста.

После этого, решив, что контроль над комиссией взят полностью, и ни одного решения ее члены не примут без оглядки на них, Профатилов и оба Лазебные, как по нотам, разыграли этюд «Отказ в регистрации кандидату Игнатову». Выяснилось, что оснований для отказа было более чем достаточно: отсутствие среди документов, представленных для регистрации, документов, необходимых в соответствии с настоящим законом для регистрации кандидата; использование кандидатом, его доверенными лицами преимуществ должностного или служебного положения; недостоверность сведений, представленных кандидатом. И все это подтверждено многочисленными документами, заявлениями, видео– и аудиозаписями.

Оказывается, что после выдвижения и до настоящего дня каждый пук Игнатова мониторился, фиксировался и тщательно оформлялся в жалобы и заявления с соблюдением всех юридических тонкостей.

Председатель Городской думы во всю использовал свое служебное положение: перед Новым годом объехал десятки городских предприятий на служебном автомобиле и поздравил всех с праздником – и как кандидат на должность мэра, и как председатель Городской думы, не преминув при этом призвать голосовать за себя любимого. В те же дни, в нарушение избирательного законодательства, умудрился выступить по радио с новогодними поздравлениями. Предъявил избиркому паспорт неустановленного образца с цветной фотографией и институтский диплом вуза, в котором не учился ни дня.

Нарушений набралось вагон и маленькая тележка. Члены комиссии слушали, открыв рты, с удивлением рассматривали документы. Доводы были более чем убедительные. Один из членов, повертев в руках копию заверенного избиркомом диплома и справку ректора вуза о том что, Игнатов никогда в институте не обучался, сказал:

– Умные люди покупали красные дипломы техникумов и поступали в институт на заочное. А этот… Ну, не баран ли?

За отказ в регистрации Игнатова проголосовали подавляющим большинством, только председатель был против при воздержавшихся заме и секретаре. Более того, материалы решено было направить в правоохранительные органы.

После заседания в избирком вихрем ворвался Игнатов, кричал, что все происходящее – произвол, и он будет судиться, и дойдет аж до Страсбурга. Его начальник штаба что-то жарко шептал шефу на ухо и тыкал в Профатилова пальцем. Члены комиссии стремительно рассосались, предоставив объясняться своему председателю. Экс-кандидат брызгал горячей слюной на Николая Александровича и грозил тому карами небесными. Калиниченко демонстративно хватался за сердце и пил валокордин в своем углу. Михаил Иосифович удовлетворенно оглядел происходящее и, совершенно довольный заседанием свободнинского избиркома, предложил Лазебным:

– А не вспенить ли нам, ребята, шампусика в честь отказа господину Игнатову, так сказать, в ознаменование торжества разума над справедливостью? Я угощаю!

Пока Кузнецов расплевывался с проблемами мясокомбината, его пятеро однофамильцев стремительно зарегистрировались кандидатами в мэры и до времени бесследно исчезли на необъятных просторах Родины. Кого отправили к родственникам погостить, кого в отпуск – дивные места поглядеть, а кого на курорт – здоровьице подлечить. Максовы нукеры кинулись было разыскивать выдвиженцев, чтобы задвинуть рублем их обратно, да куда там, – их и след простыл.

А какие-то злые люди, желая, видимо, посмеяться над Кузнецовым и уколоть побольнее – мол, близок локоток, да не укусишь – развесили по всему Свободно портреты лысого Макса. Под его физиономией крупными буквами «Куплю волосы! Очень дорого!» и кузнецовский телефон, который он после десятого предложения по оволошению в бешенстве зашвырнул в море.

Макс полыхал праведным гневом, но ничего не мог поделать в этой ситуации: шестеро Кузнецовых на одно кресло мэра города многовато. Суть проблемы в её безысходности. Дальше идти некуда. И приобретать статус зарегистрированного кандидата нет смысла – голоса избирателей размоются по шестерке Кузнецовых. Это ему честно, просто и доходчиво растолковали нанятые мейкеры и умчались из Свободно на своих огромных черных внедорожниках.