Кодекс имиджмейкера - [39]

Профатилов с наслаждением запивал шампанским удовлетворение сегодняшнего дня. Прихлебывая из высокого бокала и в пол-уха слушая Лазебного, он думал о сложившейся конфигурации: «Теперь ситуация с оппонентами Кутового изменилась кардинально. Из чертовой дюжины кандидатов реальных соперников осталось лишь двое – Сафонов и Явлунько.

Астахов оставил избирательную кампанию после истории с Дедом Морозом.

Повертайло в коме.

Магмудоев – наш.

Максик плюнул на борьбу.

Пятеро Кузнецовых завтра же растают, как утренний туман.

Мудян банально запил на выделенные партией для агитации деньги, не сдал документы на регистрацию, и был в таком глубоком пике, что было совершенно непонятно, кончатся у него раньше деньги или избирательная кампания.

Игнатова мы вышибли с пробега через избирком. Он, конечно, попытается восстановиться через суд, но уж очень тяжелы грехи кандидатские, а возможности выдвинуться повторно нет – сроки вышли.

Итого, осталось четверо кандидатов. А по сути – двое.

Так что, небо над головой дорогого Ивана Ивановича нашими стараниями начинает проясняться. Кутовой, нанимая нас, знал, что делал – в этом лабиринте платят не только за вход, но и за выход».

Злоба дня

Лучший способ осчастливить человечество – быть счастливым самому.

Владимир Мукушевич

Борисенко срывался в штопор совершенно неожиданно для всей команды. Еще вот только что общались, и он был в себе и адекватен, и вдруг – хлоп! Все – выходил из игры на несколько дней. Плевал на неотложные дела, планы, обязательства и обещания – все по барабану.

Отправился пообедать и не появился до вечера. Нашли его в кафе через дорогу. Саныч пил водку и смотрел спутниковые новости. Он уже был в кондиции, но, тем не менее, накачивал себя алкоголем и погружался в мировые проблемы, постигая их глобальную, сакральную суть под перцовку.

– Миша, оказывается на планете Земля куча острейших проблем, о которых молчат политики и правительства, и твой Кутовой молчит, а обыватели не придают им серьезного значения, – выдал он Профатилову, когда тот попытался вытащить зама из кафе. – А напрасно! Нелегальная миграция захлестывает цивилизованный мир. Эта волна докатится и до нас. Миллионы людей без определенного гражданства – бомжи интернешнл.

– Поговорим об этом в конторе, Витюня, – ответил Профатилов, пытаясь поставить на ноги оседающее тело.

– Войны, природные катаклизмы. Они теперь случаются чуть ли не каждый день. В Африке и Азии взрослые насильственно отправляют воевать детей. Эпидемии. А ты слышал о птичьем гриппе, Миша, и свиной чуме?

– Слышал. Выпил, так держись.

– А ведь мы еще не победили СПИД! – ужаснулся Борисенко.

– Победа будет за нами.

– Ты думаешь?

Работа по командировкам – совсем не сахар даже за хорошие деньги. Жить месяцами без семьи, без любимого человека рядом, без детей, без милых сердцу привычек, без домашних мелочей, книг, вида из окна – тяжело. Поэтому Профатилов относился к случавшимся срывам своих спецов терпимо. Самовольная отлучка Саныча в рай перцовки и нефильтрованного пива была ожидаема. Вот и теперь он возился с Борисенко, пытаясь унять не в меру разошедшегося зама. Тот спьяну буровил, что ни поподя. Увидев вошедших к шефу Маню Профатилову и Лару Шаромыгину, он, вмиг позабыв о проблеме истощения рыбных запасов Мирового океана, подхватился с новой мыслью:

– Мне нужна женщина. Прямо сейчас.

– У-у-у, батенька, да у вас спермотоксикоз, отягощенный алкоголизмом, – съязвила Маня.

– Женщину хочу.

Вмешалась Шаромыгина:

– Витя, ну какая тебе, к черту, женщина сейчас? Ты еле на ногах стоишь. Любовник из тебя – никакой. Ты даже вздрочнуть не сможешь. Проспись для начала.

И уже обращаясь к Профатилову, попросила:

– Позвольте, Михаил Иосифович, я его в чувство приведу? Я знаю, как с запойными обращаться.

Она легко подхватила худенького Борисенко и вместе с охранным Вовиком уволокла почти бесчувственное тельце Виктора Александровича к себе, в однокомнатную норку.

– Да, рабой любви может быть только свободная женщина, – процитировала Маня, когда за ними закрылась дверь.

– Что ты сказала, дорогая? – переспросил Профатилов.

– Это не я, так Крутиер говорит.

На дело пошли вдвоем с охранным Вовиком. Решено было, не откладывая в долгий ящик, сегодня же шарахнуть по избирательному штабу Сафонова молнией из дареной коробочки. Сказано – сделано! Вовик подыскал убогий «запор», принайтовал к багажнику тяпку и какою-то коробку, вложил туда подарочек Владимира Петровича и подогнал нашего троянского коня под окна вражеского штаба. Сами нападающие устроились у окна в кафе напротив. Заказали по чашке капучино.

– Ну, с Богом! – и Профатилов нажал заветную кнопку.

И… ничего не произошло. Снова блымнул, как тогда у моря, свет в кафе, но не погас. Магнитофон не замолк. В доме напротив – ни малейшего движения.

– Может, не ту кнопку нажал, Иосифович? – предположил Вовик.

– Да как же – не ту? Ту.

Профатилов снова и снова нажимал на заветную кнопку, но теперь уже и свет не моргал.

– Пустая затея, – подытожил Вовик. – Не работает машина – электричество кончилось.

И тут из дома напротив повалил народ. Высыпала на улицу охрана сафоновского офиса и его штабисты. Забегали вокруг здания, заглядывая в автомобили и останавливая прохожих с сумками и чемоданами. Двоих упирающихся поволокли в парадное подъезда. Дважды пробежали мимо «запора», не обращая на авто никакого внимания – с дурацкой тяпкой на крыше он сделался невидимкой.