Кодекс имиджмейкера - [34]

Почему дали согнуть себя, наложили в штаны, коря судьбу за предопределенность? Вы хотите, чтобы я убирал из-под вас дерьмо и подмывал ваши засранные жопы? Да с какой стати? Почему должен прийти добрый дядя и сделать вам красиво только за то, что вы есть на белом свете, такие-разэдакие? Жалкая и ущербная потребительская психология гоблинов. А сами-то что?» Мэр оглядел кувшинные рыла: «Ишь, разорались!»

– Ти-и-и-х-о-о-о! – перекрывая гвалт, зычно гаркнул Кутовой.

– Тихо! Не все сразу! Кто-нибудь один пусть говорит. Хорошо?

– Хорошо! – тот же малиновый платок схватился за знакомую пуговицу на пальто. – Записывайте, – бабуля покосилась на Маню. – Нам много не надо.

– Ну, же!

– Во-первых, чтобы маршрутки ездили по графику. Три – четыре раза в день. Чтобы люди знали. А еще свет нам сделайте: «кобры» вон висят, только лампы вставить. И котельная пусть лучше работает. На дворе зима, холодно. Будем надеяться на вашу помощь, ведь с надеждой жить легче – все-таки согревает.

В штаб Кутовой вернулся в подавленном настроении. Встреча со своими горожанами, похоже, расстроила мэра. Он отменил запланированные на вторую половину дня встречи, подхватил Ковальчук и отправился обедать. В дверях задержался и на немой профатиловский укор бросил:

– Я, Иосифович, похоже, отравился встречами, меня мутит от людей. Так что народа сегодня видеть более не могу. Ты же не хочешь, чтобы меня рвало на избирателей? Придумай что-нибудь…

– Конечно, Иван Иванович, а вы уж поберегите себя…

– Будь спокоен, дружок, – Кутовой покрепче обнял за талию Ковальчук и был таков.

Встречи решено было не отменять и не переносить. Вместо мэра Профатилов отправил общаться с народом доверенных лиц из общественных приемных. Бывшие замполиты радостно откликнулись на новую вводную. Нацепив ордена и медали, они смело пошли в атаку на народ, выступив блистательным квартетом. Перебрасывая друг другу многотемный мячик беседы, дали было крен в сторону борьбы с антинародными преобразованиями, но, в конце концов, ловко вырулили на поддержку Кутового, истинного и единственного радетеля Свободно. «Кутовой – это наше всё!» Там же раздали народу поствизитную газету, сделанную Маней и Анатолием на ризографе по горячим следам утренней встречи.

«А что до того, что не приехал к вам Кутовой, так вот же он – утром был на кирпичном. Вот и в газете об этом пишут. Так озадачился, что до сих пор вопросы решает. А у вас, дорогие, он на следующей неделе побывает». Люди не возражали.

Ту же поствизитную газету агитаторы поволокли в поселок кирпичного завода. И к концу дня принесли её в каждый дом. Проблема поселка услышана и широко обсуждена – будем её решать. А чего еще надо-то?

Профатилов воткнул в мобилу «левую» симку, купленную по случаю на Украине, и набрал номер. Сигнал рванул в сторону земли обетованной. Трубку долго не снимали, но в конце концов кто-то осторожно ответил по-русски:

– Алло?

– Шолом!

– Шолом…

– Это копи царя Соломона?

На далекой израильщине, видимо почувствовав возможный профит, еще осторожнее, чуть дыша, отозвались:

– Так-так… И шо вам нужно с тех копий? Шо передать Соломону?

Михаил Иосифович не удержал игру и рассмеялся. В телефонной трубке обиженно засопели.

– Судя по идиотскому смеху, по этому лошадиному советскому ржанию, это Михаил?

– Игорь, друг, рад тебя слышать!

– Какой я тебе Игорь, краснонопузый? Я – Ицхак.

– Ой-ой! Так, может, вы, батенька, теперь еще и обрезанный?

– Не ваше совковое дело!

– Великой России есть дело до каждого, пусть даже маленького обрезанного своего писюна.

– Я гражданин Израиля!

– Бывших россиян не бывает…

– Да пошёл ты, чего звонишь?

Когда-то Михаил и Ицхак, он же Игорь Кац, были соседями, жили на одной лестничной площадке. Ходили в параллельные классы одной и той же школы и были очень дружны. После института, как только появилась щель в железном занавесе, Игорь майнул в нее не задумываясь, не желая трудиться на славу Союза нерушимого республик свободных ни одного дня. Его помотало по миру. Он то исчезал надолго, то появлялся вновь, заявляя о себе открытками и телефонными звонками. И, в конце концов, осел в Израиле.

Его встретили там прохладно. К удивлению на земле предков он оказался не совсем своим. Русским. Бывало и услышит знакомое по Москве выражение: «Понаехали!» В СССР Игоря за глаза называли евреем, а в Израиле Ицхак считался русским. Такая несправедливость угнетала. Доказывая, что он ничем не хуже, чем все, Кац выучил иврит, героически воевал в десантных войсках, читал тору и блюл шабад.

После перестройки, когда стало можно свободно выезжать за рубеж, Михаил даже как-то виделся с Игорем на Кипре, где отдыхал с женой. Но в Россию Игорь так больше никогда и не приехал, опасаясь за последствия своего не очень законного отъезда.

Сегодня Профатилов придумал оригинальную поганку для кандидата Сафонова и решил привлечь к исполнению своего старого школьного друга Игоря, пардон, Ицхака.

– Дружище, я пришлю тебе денег. Половину оставь себе, а вторую половину отправь на избирательный счет кандидата на должность мэра города Свободно Сафонова. Банковские реквизиты отправлю по интернету. Сделаешь?