Кодекс чести вампира - [3]

Алисов одним большим глотком допил джин и, морщась, помотал бесполезной головой. Ни алкоголь, ни мотание не прибавили голове мыслительных способностей. Идей не было. Не было ничего. Алисов похлопал по карманам, достал нераспечатанную пачку сигарет и, бросив в пепельницу прозрачную обертку, показал бармену на свой пустой стакан. Бармен понимающе качнул головой. Щелкнула крышка зажигалки, чиркнул кремень, и возле самого лица Алисова вспыхнул яркий лепесток пламени. Алисов вздрогнул от неожиданности, но все-таки поднес кончик сигареты к огню. Выдохнул дым и кивнул в знак благодарности. Крышка зажигалки захлопнулась. Державшая ее рука, блеснув золотым перстнем на мизинце, нырнула за полу черного в тонкую белую полоску пиджака.

— Здоровеньки булы, — развязно произнес хозяин зажигалки.

— Привет, — настороженно ответил Алисов, пытаясь сообразить, где они могли раньше встречаться.

— Неправильно говоришь, — наставительно сказал владелец перстня. — Надо отвечать: «здоровее видали».

Алисов нахмурился. Где, черт побери, он мог видеть эту наглую рожу?

Наглая рожа плотоядно ухмыльнулась:

— Ну, как творческие успехи? Деградируем помаленьку?

— Да пошел ты! — разозлился Алисов. Кто бы ни был этот придурок, так разговаривать с собой он не позволит!

Наглая рожа внезапно посерьезнела и строго сказала:

— А вот этого не надо. Я этого не люблю.

И пока Алисов, опешив, колебался, стоит ли еще раз послать своего незваного собеседника — на сей раз по конкретному адресу — или пора уже дать ему в глаз, наглая рожа негромко произнесла:

— В мастерской Хромова бывал когда-нибудь?

— Какого Хромова? Художника? — забыв о своих недобрых намерениях, переспросил Алисов.

Сенсация, скандал, громкое имя в неприятной истории — ради этого можно было вытерпеть любое обращение, все что угодно. Получив в ответ короткий утвердительный кивок, он хмыкнул: — Конечно, бывал!

— Вот и загляни туда сегодня вечерком, поближе к полуночи. Только оператора не забудь с собой прихватить. Понял?

— Подожди минутку, что-то я не врубаюсь… — начал Алисов, но наглый тип вдруг вытаращил глаза, уставился на что-то за спиной Алисова и рявкнул:

— А это еще что такое?

Алисов обернулся… И тут же понял, что его провели, но было уже поздно. Нахал с перстнем исчез беззвучно, бесследно и мгновенно — словно испарился.

Нет, с питьем действительно пора завязывать. Алисов отодвинул пустой стакан и полез за бумажником.

Выйдя из бара, он посмотрел на часы, достал из-за пояса мобильный телефон и набрал номер Стасика.

Глава 2 МИЛЫЕ БРАНЯТСЯ

Лифчик от купальника бесшумно, но быстро пролетел по комнате и торжественно повис на люстре.

— Нет, от этого просто свихнуться можно! — в отчаянии сказала я.

Комната напоминала Куликово поле после битвы. Всюду — на столе, на диване, на креслах и стульях и даже на ковре — лежали вещи из моего гардероба. Некоторые выглядели как живые, застывшие в причудливых позах — брюки с беспардонно раскинутыми штанинами, блузки с молитвенно сложенными на груди рукавами… Другие просто валялись: юбки, топики, сарафаны и платья, небрежно брошенные, яростно скомканные, нижнее белье всех цветов и фасонов, раскиданное где попало. А среди них — косметика всех видов и сортов, а также мелкие принадлежности для ухода за собой: маникюрные ножницы, бритвенные станки, массажные ножницы и прочая, и прочая. Все мои вещи валялись в самых неподходящих местах, а последние как будто так и ждали удобного случая, чтобы укусить меня за самую мягкую часть тела, которая в уходе не нуждалась, когда я неосторожно сяду на что-нибудь из них. На гладильной доске, окруженный облачком пара, шипел раскаленный утюг. Кажется, он тоже имел на меня виды, и, чтобы не повредить своему здоровью, обращаться с ним следовало исключительно осторожно. Две пары босоножек, шлепанцы из резины пополам с пластиком и парусиновые туфли явно собирались перебежать от двери в дальний угол, за шкаф, но были застигнуты врасплох и застыли на месте. Носясь по комнате, я периодически спотыкалась об них и яростно чертыхалась.

Посреди комнаты, требовательно разинув пасть, лежал на боку чемодан. Надо ли говорить, что именно ему посвящался исполняемый мной ритуальный танец — набор воплей, прыжков и внушающих леденящий ужас гримас.

Устав от собственной активности и вызванных ею многочисленных телодвижений, я замерла у двери, сложив руки на груди и хмуро созерцая захламленную комнату, словно Наполеон, глядящий на горящую Москву из кремлевских окон. Тяжкая дума легла на мое наморщенное чело.

Все-таки люди живут неправильно. Почему женщина, существо хрупкое и изнеженное (или, по крайней мере, изо всех сил пытающееся казаться таковым), вынуждена таскать за собой тяжеленные чемоданы, набитые нарядами, банками-склянками, коробками, салфетками, таблетками, расческами, бигудями, а иногда даже и фенами. Не у всех ведь есть деньги, чтобы останавливаться в пятизвездочных отелях, где в номере есть не только пепельница и стаканы для зубных щеток, но и фен, а также махровые халаты, шапочки для душа и прочие элементы сладкой жизни, включая мини-бар. А мужчины, существа сильные и иногда даже мускулистые, довольствуются легкой, как перышко, спортивной сумкой, в которой как раз помещаются плавки, бритвенный станок и пачка презервативов. Где, спрашивается, справедливость?