Код вечного бытия - [79]

«Поскольку доклады всех групп, обсуждавших разные Проблемы, имеют одинаковые резюме: фиксацию следов-штрихов Манипулирования Историей Человечества со стороны Высших Сил, имеет смысл сделать перерыв в работе Семинара!»

В тишине зала прозвучал лишь робкий, тихий вопрос Че-2:

– А Кодов – согласен?

Ответ самого Кодова прозвучал откуда-то сверху, издалека:

– Да, коллеги… Я был – там. Надо прерваться, чтобы идти вперед…

Затем Джокер, не давая опомниться участникам семинара, предоставил слово мужчине-соседу по сцене. Тот витиевато, совсем как Старик Хоттабыч, поприветствовал, собравшийся в Стране Шамбалы «Высокий съезд Светлых Умов, горящих Сердец, чистейших Совестей, и т. д., и т. п.!»… Затем гость сказал, что у него есть хорошая новость для многих в этом зале, и передал какой-то старинный (по виду) свиток Ведущему семинара Марку Поппу. Марк принял документ, учтиво поклонился. Затем неожиданно гаркнул чисто Кодовское приглашение: «Прошу всех к столу! Поторопитесь: горячее – стынет, горячительное – выдыхается!»

Что было потом опрошенные вспоминали с трудом, и все рассказывали разное..

Общей была лишь одна деталь из «Совета в Филях» компании Джокера. Все утверждали, что когда перерыв-размежевание в работе семинара был согласован, и встал вопрос: «Куда девать участников-балласт и неперековавшихся скептиков?» Джокер не смог сразу «решить» эту проблему. Сидевший молча в углу Кодов, долго слушал переговоры Джокера с кем-то из Заказчиков. Затем он крякнул, вспомнил «чью-то мать» и сказал: «Щас позвоню другану, все разрулим!» И действительно, после его недолгого разговора «по фене» с кем-то, Кодов заявил: «Заметано! Пацаны согласились подержать этих козлов у себя и – показать им нирвану, где раки зимуют».

Послесловие. Возвращение в Работу (по команде Z)

Салон «Боинга» был полупуст, моё место вновь (как и при прилете в Катманду) оказалось у окошка над правым крылом самолета. Утреннюю полудрему в ожидании взлета прервал сосед слева резко плюхнувшийся в свое кресло. Но вместо стандартно умиротворяющего «Сорри!» я услышал неожиданную фразу, растворившую всякое желание спать:

– Привет, Джим! Я поменял рейс, чтобы вместе с тобой проверить Судьбу. Подозреваю, что твои недавние сомнения размажут по этому стеклу предстоящие события!

Холодок по спине сменил теплоту мягкого кресла. Повернув голову, я в полутьме салона увидел серьезное лицо Джокера. Он жестко продолжил:

– Да, парень, честность, свобода в искренности автора это – хорошо! Это – по совести и это – возвышает! Но есть и «Высший Суд»! И на нём выбирать не приходится, там все по другим, в т. ч. Гражданственным меркам! Держи письмо и решай когда наступит момент, чтобы ставить подпись.

Он сунул мне знакомый конверт. Странные ощущения вновь охватили меня. До мельчайших подробностей вспомнился предыдущий разговор с ним перед отъездом в аэропорт. Тогда я, взвинченный нехваткой времени на осмысление всего произошедшего на семинаре договорился с Юрием Чайкой встретиться и услышать его экспертные замечания по наброскам моего «сериала статей» в газету.

Однако войдя в комнату Чайки я увидел в центре стола записку «Джим, тебя ждет гораздо более серьезная экспертиза в «другой комнате»! До встречи…».

– О-поньки! – мелькнуло в голове – куда уж серьезнее! Наша газета – не «бульварный листок», печатающий около научную дребедень без цитат и ссылок. Нам без академической аргументации выдавать на полосу научные сенсации не пристало! А Чайка – один из немногих в академической среде, открыто обсуждающий ЭТО…

Бегом направляюсь в «другую комнату». Там – пусто, пахнет чем-то странным. В центре стола стоит включенный ноутбук с огромным экраном. В центре экрана – моя фамилия, как автора репортажа о только что закончившемся семинаре. Присаживаюсь к столу, тянусь к клавиатуре и… Я в студенчестве пробовал обучиться модному блиц чтению «по диагонали», но – не пошло, мешала дотошная привычка поглубже осмыслить интересные или сложные места и чтение затягивалось. Но голова от дополнительных потуг «бежать впереди паровоза» – болела. Здесь, странное дело, навыки блиц чтения вспомнились сами собой, текст на мониторе заскользил без клавиатуры, всё убыстряясь. Через несколько десятков минут поглощения огромной, но уже знакомой информации, бег строчек прекратился, снова выплыла моя фамилия. В тот же момент за спиной раздался голос Джокера:

– Ну как? Впечатляет? Вот прочти еще это.

Протягивает конверт, а в нем листок рисовой бумаги. Читатель уже знает, что – там. Я читаю, недоуменно смотрю на «подателя сего» и начинаю тараторить:

– Нет! Я не писал этого репортажа, я заканчиваю наброски другого текста, порученного мне моей редакцией. Я не могу подвести моего друга Джорджа Х, меня не поймут мои коллеги и мои читатели. Я независимый человек, член трех десятков творческих союзов и гильдий и везде я – «срываю аплодисмент» как глашатай авторских свобод, черт возьми!

– Стоп, парень, стоп! – Джокер поворачивает крутящееся кресло, на котором я сижу, к зеркалу – Кто это там?! Вы – знакомы?

– Н-да! Вот уж действительно: черт его, знает кто – там!