Коала - [18]

Ибо сказано: первыми вышли из моря трое братьев, их имена Яхберри, Махмоон и Биррум. Но приплыли они не одни. Они привезли с собой старуху-бабушку, имени которой не помнит никто, и открылся им благодатный край, где в реках несметно рыбы, в небе бессчетно птиц, — только пресной воды почти не было. И вот пошли они все трое воду искать. А старуху на берегу оставили, там, где к берегу пристали. И это последнее, что о ней известно.

Долго бродили Яхберри, Махмоон и Биррум по новой земле, а воды все не было, и когда они, много дней проплутав по глуши, уже чуяли близкую смерть от жажды, один из братьев в ярости вонзил в землю копье. И там, где копье в землю воткнулось, забил вдруг источник, и они напились и привезли из-за моря жен своих. И много колен сменилось, и вода всегда оставалась их первой заботой.

А потом они углядели на дереве зверя. Зверь не пил, ему хватало утренней росы на листьях. Кулины, как называли себя эти люди, только и знали, что воду искать, от одной лунки с водой к другой лунке бегать, и все им было мало, вечно их допекала жажда, вечно они боялись иссохнуть. В отличие от зверя они не умели быть рачительными, от суеты своей они беспрестанно потели, мочились, плевались, напоминая влажную губку в полуденный зной. Без воды они и дня прожить не могли. А кто по опрометчивости слишком далеко от ближайшего источника уходил, тому, чтобы жажду утолить, чтобы за день-два без воды вконец не иссохнуть, только одно и оставалось — напиться кровью добычи.

И так как были они люди, то дивились зверю, который никогда не пьет, и стали завидовать и придумывать разные истории, лишь бы зависть свою утихомирить.

Одна история гласит, что собирали однажды кулины в лесу целительную смолу с акаций. Зверь увидел, и ему тоже смолы захотелось. Хочешь смолы, сам и собирай, возразили охотники. Ответ их привел зверя в ярость, он спустился вниз и украл у них сосуды с водой, и оттащил к себе наверх, на самую верхушку дерева. Когда охотники захотели пить и увидели, что зверь натворил, один из них полез на дерево забрать воду обратно. Но зверь сбросил один из сосудов прямо ему на голову. Несчастный не удержался и рухнул сквозь ветки на землю и убился.

Учуяв смерть, явился Бурйил, отец всех кулинов. Он повелел зверю вернуть воду. Но зверь не хотел, он упрямился и заслужил наказание.

И тогда Бурйил послал к нему на дерево троих мужчин, они карабкались все выше, они уже почти подобрались к зверю, когда он сдвинулся с места, отполз еще дальше и повис на самых кончиках ветвей. Но было поздно — один из охотников схватил его и прикончил.

И потом, сказывали охотники, они освежевали зверя, шкура у него оказалась добротная, пушистая, мягкая, и под дождем не промокает. Мясо они зажарили на костре, и не заметили, как сородичи зверя прокрались в лагерь, украли всю их воду, а все источники засыпали землей.

И когда люди уже вопили от жажды, Каракавоок, женщина с неба, сошла к ним и положила раздору конец. Зверям повелела воду отдать, а люди за это пообещали никогда зверя не свежевать, жарить только в шкуре.

Они согласились на это, ибо им было стыдно. Зверь был слишком легкой добычей. Охотиться за ним не составляло особого труда, не требовало ни тщания, ни хитростей. Зверь не защищался, не убегал, охотники попросту стряхивали его с дерева, он падал им под ноги, они его убивали, съедали, но им было стыдно.

Зверь не ведал, что такое опасность. Не понимал, что кто-то способен позариться на его мясо и станет ради этого поджигать деревья, предавая огню все вокруг. Но он быстро усвоил: всякую животину, спасающуюся от дыма и огня, ждут топоры и копья охотников, ее неминуемо прикончат и съедят, а коли так, зверь по деревьям, способным противостоять огню, удалился от побережья в глушь, подальше от людей, в леса, что на краю пустыни, на скудные земли, в которых ни меди, ни железа. Он сумел приспособиться и здесь, свыкся с лишениями, с пожизненной нехваткой еды и сил. А когда его потревожили и в этих суровых краях, зверь ушел искать пристанища еще дальше. И людям больше почти не показывался, став для них лишь молвой и слухом.

Покуда на другом краю земли некий человек не решил перестать платить подати своему королю, положив начало новой истории. Было этому человеку уже за тридцать, и он кое-чего достиг в жизни — своя табачная плантация, три сотни рабов. Он женился на богатой вдовушке, барствовал в роскошном доме на вершине холма, и жилось ему получше, чем иным из многих его господ. Ведь он, хоть человек и весьма состоятельный, жил в колонии и числился подданным. И было над ним много вельмож, там, далеко, в Старом Свете, решавших его участь. А ему очень уж хотелось забыть, что он всего лишь слуга, подданный, вот он и старался жить как знатные господа. Заказывал дорогую стеклянную посуду, с какой в лучших домах откушивают, ларь красного дерева с шестнадцатью отделениями, голову сыра в 124 фунта весом, столовые приборы стерлинговского серебра с рукоятками из слоновой кости, колпаки для кофейника атласные, плошечки для пудинга, нюхательный табак, шляпы фетровые, гербовую почтовую бумагу, гравюры со сценами охоты на лис, шесть флаконов зубного эликсира Грино с набором кисточек-губок для чистки зубов, ибо у настоящих господ, это он усвоил накрепко, гнилых зубов быть не должно. И как-то не принимал во внимание, что купец по ту сторону океана, все эти товары ему поставляющий, и закупщик, принимающий у него табак на комиссию, одно и то же лицо. И именно это лицо определяет, сколько причитается за табак и сколько стоят товары. И вот ведь странность: из года в год табак приносил дохода все меньше, а цены на мебель, посуду и портвейн, который ему везли из-за моря бочками, с каждой поставкой становились все выше.