— Но ведь между приездом одного и другого проходит много времени? — спросил я.
— Они стали приезжать теперь чаще, — сказал Полк. — Стоит одному из этих черномазых цивилизоваться настолько, чтобы отменить сожжение вдов и перестать сморкаться в свою бороду, как он уже объявляет себя Рузвельтом[3] Востока и едет сюда изучать наши университеты и коктейли. Я продам все седла. Вот смотрите.
Он вытащил из внутреннего кармана туго сложенную газету с обветшавшими и обвалившимися углами и показал мне заметку:
— Прочтите, — сказал мне поставщик королевских дворов.
Заметка гласила следующее:
«Его высочество Саид-Фейсал-Бин-Турки, имам мускатский[4] — один из наиболее прогрессивных и просвещенных правителей Старого Света. Его конюшни содержат более чем тысячу лошадей чистейшей персидской крови. Говорят, что этот могущественнейший монарх собирается в скором времени посетить Нью-Йорк.»
— Вот! — с триумфом сказал мистер Полк. — Мое лучшее седло все равно как продано — это, которое с бирюзой по краям. Нет ли у вас трех долларов на короткое время?
Случилось так, что три доллара у меня были. Я дал.
Если эти строки попадутся на глаза имаму мускатскому, да побудят они его поспешить со своим визитом в страну свободы. Иначе, боюсь, я пробуду в разлуке со своими тремя долларами более чем короткое время.
