Княжна Голицына – принцесса моды - [73]

Я стремилась переехать, потому что ненавидела тот большой дом. Каждый раз, возвращаясь из путешествия, я обнаруживала, что чего-то не хватает: мебели, некоторых изделий из русского серебра, картин. Случалось, что, одеваясь к выходу, я не находила каких-то своих украшений. Ларец с драгоценностями стоял в комнате Сильвио, и он, как оказалось, этим пользовался без зазрения совести. После его смерти я обнаружила, что ларец открыт и пуст.

В последнее время Сильвио передал административный контроль над фирмой в другие руки, больше не занимаясь делами. При переезде, снимая ковры, я нашла несколько неоплаченных квитанций, в так и не открытых конвертах. Получая деловые бумаги, он, оказывается, засовывал их под ковры. Часто вечерами, когда мы возвращались домой, я пыталась подключить мужа к обсуждению каких-то проблем, которые могли касаться и его, но он просил не докучать ему делами. Он избегал обсуждать трудности, тогда как я предпочитала об этом говорить. Он меня не слушал и замыкался в себе. Этот барьер молчания было невозможно преодолеть. С бокалом виски в руке он казался погруженным в свои мысли, далеким от моих жалоб и просьб, которые ему только надоедали. Днем, когда я говорила о положении дел на фирме, он прикрывался газетой, а потом отправлялся спать в свою комнату. В такие минуты мне оставалось только взять собаку и пойти гулять с ней на улицу, чтобы хоть как-то найти выход чувствам.

Странный у нас оказался союз! Все, что меня интересовало, ему не нравилось. Его развлекали только поездки в Нью-Йорк и Париж. Ни к чему другому он не питал страсти. Любил, правда, антиквариат, а в юности – спортивные машины. Я тоже любила водить машину. У нас был «кадиллак». Если я нервничала, то садилась в автомобиль и совершала длительную поездку к морю. Но когда муж был рядом, я была не в состоянии вести машину. Он постоянно повторял: «Делай так, делай эдак, тормози или нажми на газ». Однажды по дороге к Остии я не выдержала. Я выключила мотор и вышла из машины, уступив ему водительское место. С того времени я почти никогда не садилась за руль. А он меня «достал» по-настоящему: в один прекрасный день исчезли как мои водительские права, так и моя маленькая «мини моррис». Самым непереносимым было то, что Сильвио продолжал поддерживать свои непристойные связи, в курсе которых был весь коллектив ателье. В моей лаборатории было 50–60 работников, и все мы были очень дружны. Все знали о проделках моего мужа, но никто мне ничего не говорил. Может быть, они думали, что я против этого не возражаю или, что мне так удобнее. До сих пор Армена удивляется: «Донна Ирина, мы не могли даже предположить, что вы об этом не знали!»

Думаю, что если бы он влюбился в нормальную женщину, я бы страдала меньше, чем от его интрижек с девицами низкого пошиба. Для меня это было бы менее унизительным.

* * *

В июле 1989 года вернисаж «Женщина под звездами» на Тринита дей Монти завершился презентацией высокой моды. Настоящими героями показа стали некоторые его участники – известные личности. Орнелла Мутти участвовала в дефиле для Валентино, а Брильялдори – для Балестры. Дзеффирелли был приглашен на площадь Испании Лаурой Бьяджотти, Флоринда Болкан – Дженни, Анна Маркезини – Гаттинони, Леа Массари – Миссони, Франко Неро – Милой Шен. Грейс Джонс ради Фенди выходила из воды фонтана «Баркачча».

Мне предложили Витторио Сгарби. До этого дефиле мы не были знакомы с Витторио. Он появился в самый последний момент, и у него даже не было смокинга. Пришлось срочно доставать ему одежду. Он раздевался и одевался на площади. Все прошло хорошо, и после представления мы сидели рядом и долго разговаривали. С тех пор, встречаясь, мы много смеемся, вспоминая о том вечере. После дефиле журналисты отмечали участие Витторио Сгарби, который с большой непринужденностью спустился по знаменитой лестнице ради Голицыной, и спрашивали, не станет ли теперь этот драчливый герой работать моделью?

Что было еще, помимо этих занятных деталей с Витторио Сгарби? Я не испытываю общего энтузиазма по поводу топ-моделей и, не колеблясь, заявила: «Мне не нравится поведение тех моделей, которые слишком много берут на себя при показе мод, так что потом больше говорят о них самих, а не об одежде, которую они демонстрируют. Когда я начинала – было не так. Каждый дом моделей имел свой штат манекенщиц, которые выступали с показом работы только одного стилиста. Это не было второстепенным фактором. Каждый портной имел свой «тип”, модели могли походить на “священных жриц” или на шалуний, или еще на кого-то».

3 апреля 1990 г. я переехала на новую квартиру. Теперь мы остались одни с моей старой горничной Ивоной, страдающей атеросклерозом. И тут я поняла, что Ивона не может ночевать в спальной комнате, заставленной еще не распакованными вещами. Мне предстояло устроить горничную и еще собаку, к которой Ивона была очень привязана. Их приютил у себя бывший наш шофер Марио, который часто говорил мне: «Помните, что для вас всегда найдутся у нас места». Позже брат Ивоны поместил ее в пансион для престарелых, а я нашла пансион для собаки.