– Княжич, – за спиной я услышал знакомый голос «конюшего» Борислава, – в церковь, на службу надоть идти! Князь тебя кличет!
Изяслава Мстиславича я встретил в тёплой, точнее говоря еле тёплой компании, его вчерашних вельможных собутыльников. Прихватив меня за руку, кряхтя и пошатываясь, князь вместе со своими ближниками проследовали по крытым деревянным переходам, направился в дворцовую церковь Михаила Архангела, или, ещё по–иному её именовали Свирской церковью.
Внутри церкви, на уровне окон второго этажа находился балкон для знати. Вернее этот балкон правильнее называть «хоры» или по–древнерусски «полати» (синонимы балкон, галерея, настил) — в архитектуре это верхняя открытая галерея или балкон внутри церкви (обычно на уровне второго этажа). В западноевропейских храмах на хорах обычно размещались музыканты, певчие, орган. В православных церквях хоры имели гораздо более широкий набор функций, на них могли располагаться как клирос, так и приделы, подсобные помещения. В дворовых или, иначе говоря «вотчинных» храмах, подобно этой церкви Михаила Архангела, хоры предназначались для представителей княжеского рода и высших слоев общества.
Весь молебен, стараясь дышать через раз, по причине соседства с «благоухающей» компанией я рассматривал на стенах иконы, обильно украшенные (подумать только!!!), золотом, серебром, жемчугом и другими драгоценными камнями! Также стены были украшены темперной росписью и фресками.
По окончании службы, чуть не задохнувшись от ядрёного перегара, я всё–таки нашёл в себе силы продолжить прерванное исследование своего нового ПМЖ. При помощи добровольных помощников, в лице местных бородатых и долгогривых церковнослужащих, я довольно–таки основательно ознакомился с этим дворцовым храмом. Он был построен по указанию Давыда Ростиславича, князя Смоленского во время его правления в 1180—1197 годы. Как оказалось, здание имело нетипичную для православных храмов этого времени "романскую" архитектуру – храм был четырёхстолпный. Конструкция — четырехгранная башня с тремя высокими пристройками. Фундамент — в основе валуны, уложенные без раствора в вырытую в песке траншею на глиняное основание, поверх валунов выложена кладка из плинф на растворе. Материал стен — плинфа, скреплённый известковым раствором. Нижняя часть стен была присыпана песком. Снаружи на стенах присутствовали рельефные кресты и декоративные арки над окнами и дверьми, а также расписные орнаменты.
Отдельно от княжеского двора, у Чуриловского причала, наличествовали княжеские мастерские. Из Зароя выехали и сменили место жительства обслуживающий персонал (домашние или дворовые холопы) и ремесленники, пополнив число обитателей княжеской резиденции. На подворье обнаружились живыми и невредимыми, к моей радости, княжеские ремесленники–холопы – кузнецы, специализирующиеся на производстве вооружений и доспехов.
Из стен княжьего дворца, при помощи здесь же обретавшего чиновного люда, проистекало управление целым княжеством с его городами и сёлами/погостами.
Рядом с дворцовым комплексом то там, то здесь были разбросаны защищённые мощным дубовым тыном дворы–усадьбы других смоленских князей Ростиславичей и некоторых худородных бояр и купцов (знатные вельможи предпочитали селиться за стенами окольного города). Впрочем, сейчас, рядом с княжеским дворцом, никого из князей Ростиславичей не наблюдалось (из–за мора и переворотов князья разъехались, как говорится, от греха подальше, по своим наследственным уделам).
На следующий день мы вместе с князем в неизменном сопровождении толпы свитских бояр, слуг и не менее многочисленных дружинных командиров направились на правый берег Днепра, в так называемое Заднепровье, обследовать Ильинский/Городенский конец (Заднепровский острог), где располагалась вторая княжеская резиденция.
Второй действующий княжий двор находился на берегу речки Городянки у церкви Петра и Павла (Петропавловская церковь). Церковь соединялась «гульбищами» со вторым этажом огромного деревянного дворца.
Как и следовало ожидать, первым делом, сразу по приезду в Заднепровский дворец, мы, вместе с князем и его ближниками, героически отстояли на хорах Петропавловской церкви многочасовой торжественный молебен. Главный городской Успенский собор князем и его семьёй традиционно посещался лишь по большим религиозным праздникам (вроде Рождества, Пасхи). Церковную службу вёл сам глава Петропавловской церкви отец Арсений.
Петропавловская церковьбыла возведена во времена правления (1125–60 гг.) смоленского князя Ростислава Мстиславича, внука Владимира Мономаха. Церковь лично освятил первый смоленский епископ Мануил. С архитектурной точки зрения церковь Петра и Павла представляла собой классический одноглавый крестово–купольный четырехстолпный храм с примыкающими тремя высокими апсидами и главой на массивном 12–гранном барабане, опирающемся на квадратный постамент. Внутри церковь была украшена красивыми разноцветными фресками и процарапанными надписями–граффити, некоторые из которых принадлежали князю Ростиславу Мстиславичу – строителю храма.
Построена Петропавловская церковь, как и большинство церквей этого времени, из узких глиняных кирпичей – плинфы, скрепленной известковым раствором. В фундаменте были заложены булыжники на глине. Наружная декоративная отделка строения была достаточно скромна и аскетична. Она выражалась лишь в поясе небольших арок, вертикальных выступах в виде лопаток и пилястр, а так же полуколонн.
