Князь Шаховской: Путь русского либерала - [22]

Сергей Ольденбург всей душой любил науку и надеялся пробивать в ней новые пути. Индия и ее культура, литература, религия, искусство, почти с отрочества наметились основной целью его познания. Постепенно малоисследованная область — арийское востоковедение и преимущественно мир санскрита стали для него предметом глубокой научной страсти^{91}.

Классические гимназии давали очень важное преимущество при поступлении в университет. Выпускники классических гимназий обладали правом быть зачисленными без экзаменов, а также правом свободного выбора любого факультета в университетах. По мнению видного исследователя этих вопросов А. Е. Иванова, учеба на историко-филологическом факультете облегчала доступ к стипендиям, которых здесь было больше, с целью привлечения слушателей, чем на других факультетах^{92}.

Своеобразным антиподом историко-филологического факультета были физико-математический и естественный факультеты. Академик В. И. Вернадский, окончивший I Петербургскую гимназию в 1881 году и поступивший на естественный факультет Петербургского университета, позже вспоминал: «Совершенно неожиданно, по-видимому, для гимназического начальства значительная часть класса поступила на естественный факультет, но не все пошли туда по призванию. Некоторые думали потом перейти на медицинский, другие хотели дополнить резкие и больно чувствуемые пробелы образования. Наконец, иные поступили на естественное отделение, так как хотели отойти подальше от тяжелых воспоминаний о гимназической науке, искали науки новой, запретной для гимназиста того времени…»

То же писал князь В. А. Оболенский: «На естественный факультет пошли лучшие ученики и вся та более интеллигентная часть нашего класса, которая входила в состав кружка моих ближайших товарищей… Я бы не сказал, что и для большинства моих товарищей, поступивших на естественный факультет, выбор специальности был вполне сознательным. В этом мы убедились впоследствии, когда обнаружилось, что только двое из нас использовали в жизни свои познания в естественных науках, остальные шесть работали на поприщах, совершенно с ними не связанных».

Многие юноши шли на математический факультет, мечтая о военной карьере. Так, например, по словам А. А. Корнилова, многие его товарищи хотели поступить на военную службу, хотя какого-либо призвания или любви к математике при этом не имели. Подобный интерес обусловливался определенным социальным положением. Дети чиновников и военных часто задумывались о военной карьере, что и объясняло их поступление на математический факультет. В классе А. А. Корнилова, например, из 21 человека — 11 поступили на математический факультет, но лишь очень немногие, «2 или 3, удержались на нем до конца»^{93}.

Большинство выпускников гимназий многократно меняли принятое было решение вплоть до подачи прошения о приеме в университет. Типичная ситуация, в которой оказывались новоиспеченные первокурсники-универсанты, интересно описана, например, в дневнике бывшего студента: «Медики бродят по юридическим аудиториям, юристы, филологи — по медицинским. Группа молодых студентов, только что надевших форменные тужурки, осматривают патологоанатомический музей. Все эти раковые новообразования, колоссальные куски саркомы, заспиртованные младенцы, сросшиеся какими-нибудь частями тела, вызывают удивление. У некоторых даже возникает сомнение: не перейти ли, пока не поздно, на медицинский факультет»^{94}.

Так, многие товарищи по Петербургскому университету, с которыми Д. И. Шаховской познакомился и вскоре подружился, вначале избрали математический факультет в качестве базы для получения образования, но, проучившись совсем немного, кардинально меняли направление, посвящая себя гуманитарным наукам. Например, А. А. Корнилов поступил в Петербургский университет на математический факультет, но со второго курса перешел на юридический. Н. В. Харламов также поступил на математический факультет Варшавского университета, а затем перевелся на юридический в Петербургский. С. Е. Крыжановский поступил в Московский университет на математический, затем перевелся на юридический факультет, а потом продолжил образование в Петербургском университете также на юридическом. Л. А. Обольянинов из Варшавского университета перевелся на естественное отделение математического факультета в Петербургский. Сделанный выбор уже был осознанным и взвешенным решением. «Каждый из нас думал теперь уже не о внешних личных отличиях, а о том, чтобы избрать себе такую жизненную дорогу, на которой он мог бы принести больше польз обществу и во всяком случае прожить не пустую жизнь», — вспоминал А. А. Корнилов^{95}.

Итак, жизненные дороги гимназистов, прежних товарищей и друзей сошлись в Петербургском университете. По удивительному стечению обстоятельств в Петербургском университете именно в этот период собралось несказанное число блестящих ученых и талантливых преподавателей. Что ни имя, то страница из истории науки: профессора Д. И. Менделеев, П. Ф. Лесгафт, И. М. Сеченов, А. М. Бутлеров. Студенты-первокурсники историко-филологического факультета любили отличавшиеся остроумием лекции И. И. Срезневского, читавшего введение в филологию; курсы К. Н. Бестужева-Рюмина по русской истории и Ор. Ф. Миллера по народной словесности, занятия юристов В. И. Сергеевича, А. Д. Градовского, Н. М. Коркунова, которые «дали много для ознакомления с постановкою гуманитарных наук».