Князь Кий - [2]

Сыновья!

Тур довольно жмурит глаза.

Кий сдержанно говорит:

— Сам, отче… Положим их на запасных коней — да и поедешь понемногу… А мы останемся на день или на два, — может, подстрелим еще что-либо. А потом вернемся домой, на наш Каменный Остров.

— Не легким будет старому отцу вот такой обратный путь — пробурчал притворно сердито Тур, но тут же его лицо прояснилось. — И уже чего не сделаешь для деток, — оставайтесь! Только не зарывайтесь далеко, чтобы не попали под стрелу гунна!

— Благодарим, отец, — поклонились сыновья. — За нас не беспокойся — не маленькие!

— Тогда собирайте же меня в дорогу.

Братья связали бечевками ноги сайгакам и, соединив их попарно, перебросили коням через спины, и Тур, не теряя времени, отправился на север.

Постояв на холме, пока отец спрятался за ближайшей рощей, братья повернули в противоположную сторону.

— Кий, ты обещал как-то показать нам гнездовище стрепетов и устроить ловлю на этих пугливых птиц, — обратился к старшему брату Хорев. — Так, может, поедем? А?

— Это не близко. Придется ночевать. Да, может, и не одну ночь!

— Ну, и что? — встрял в разговор Щек и тряхнул своим золотисто-рыжим чубом. — Разве впервые ночевать в степи?

— Поедем, брат, поедем! — стал уговаривать Хорев. — Это же так интересно!

Он смотрел на Кия по-детски умоляюще, и сердце старшего брата не выдержало.

— Ну, что же — поедем!

Ребята обрадовались и ударили коней.

— Но-о!

На следующий день, в полдень, преодолев неблизкий путь, они очутились в совсем диких местах.

Перед ними открывалась волновая равнина, на которой среди яркой зелени трав темнели островки рощ и перелесков. Впереди, напуганные фырканьем коней, срывались степные птицы. Иногда выскочет из-под куста заяц и, прижавши уши, быстро мчится прочь или в бурьянах промелькнет рыжий хвост лисы. Вдали проносились, как вихри, косяки тарпанов — диких коней.

Но эта дичь не привлекала внимания ловцов. Только тогда, когда далеко впереди вспорхнули несколько стрепетов и с тяжелым шумом полетели над землей, братья сняли из-за плеч луки и выхватили из колчанов стрелы. Стрепет — тяжелая красивая птица — всегда привлекательная добыча для охотника. Его нелегко подстрелить, потому что он умело прячется в густых бурьянах.

И издалека слышит опасность, и если кому повезет, тот лакомится вкусным жареным мясом.

На горе, среди кустов и высоких бурьянов, Кий дал знак остановиться.

— Здесь гнездовище стрепетов…

В то же мгновение фыркнул конь — и впереди сорвалась большая сытая птица. Против солнца ослепительно блеснули белые перья крыльев и такая же белая полоска вокруг темной шеи.

Одновременно вскинулись луки — полетели три стрелы. Брызнули веером перья. Стрепет клюнул клювом вниз и комом упал наземь.

Хорев соскочил с коня — поднял над головой добычу. Радостно засмеялся:

— Здорово! Моя стрела, братья! Я попал!

— Твоя, брат, — сказал, спешиваясь, Кий и улыбнулся, видя, как радуется Хорев. — А моя и Щекова, по воле богов, попала в чистое небо… Жалко стрел — не так много имеем.

— Я сейчас найду их, — воскликнул Хорев привязывая стрепета себе к седлу. — Они полетели вон за те кусты, к яру! Я мигом разыщу и принесу!

Он не мог скрыть радость от успеха, и ему хотелось сделать приятное, смущенным неудачей, братьям. Бросив повод своего коня Щеку, он побежал к корявым зарослям боярышника.

— Какой еще ребенок наш Хорев, — сказал задумчиво Кий. — Будем беречь его, Щеку, от злого глаза, недобрых духов и разной напасти!

— Пусть бережет его Световид, — согласился Щек. — А мы глаз с него не спустим!

Хорев исчез за кустами. А через какое-то время оттуда донесся его приглушенный и взволнованный голос:

— Кий, Щек, ко мне! Ко мне!

— О боги! Что там случилось? — воскликнул встревоженно Кий. — Неужели мы своим разговором наслали на парня злые силы?

Оба старших брата вместе ринулись вперед. Обдирая кожу о колючки, пробрались сквозь заросли боярышника, шиповника и хмеля и очутились над глубоким обрывом. Здесь увидели Хорева, который из-за куста смотрел вниз.

— Ну, что там? Чего звал?

Хорев повернул к ним побледневшее лицо.

— Посмотрите, чужестранцы!

И он острием копья показал в глубину темного оврага.

Гунны

В полночь из-за далекого, покрытого ночной мглой небосклона выкатился круглый красноватый месяц и скупо осветил страшное кровавое поле брани.

На широком холмистом поле, поросшем серебристым ковылем и остропахнущей терпкой полынью, темнели кучи мертвых тел, блуждали оседланные кони, которые потеряли своих хозяев, раздавались приглушенные стоны раненых, слышались проклятия и хрипы умирающих. Везде лежало беспорядочно разбросанное оружие — луки, копья, сабли, щиты, булавы, короткие крицы[6] и бронзовые мечи, их никто не собирал: побежденным было не до того, а победители, закончив битву поздно вечером, по-видимому, отложили это занятие до следующего дня.

Месяц медленно поднимался все выше и выше, безразличным мутным глазом поглядывая на то, что делается на земле.

Неожиданно из окутанной туманом степной балки вынырнул невысокий простоволосый отрок в белой вышитой рубашке, подпоясанный узким ременчатым поясом, и, крадучись начал приближаться к полю брани.