Князь Игорь. Витязи червлёных щитов - [148]

, на которых лежат каменные обатасы, что станут на ханских могилах оберегать их покой в потустороннем мире.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

1

В конце июля Игорь получил от Святослава Всеволодовича письмо. Великий князь киевский писал: «Брате, прийди ко мне на снем, который соберётся августа 15 дня, после храмового праздника Печерского собора Успения Святой Богородицы и подольской церкви Богородицы Пирогощей![116] Будут князья многие со всех окраин и будет разговор про то, как нам защититься от Кончака. Он собрал силу великую и возгордился вельми от того… А ещё прошу прибыть с женою своею Ярославной, с детьми и зятем нашим, а твоим шурином — князем Владимиром Ярославичем. Хочу видеть его, а наипаче — княгиня Мария Васильковна…»

Сборы были недолгими. К этому времени знахарь Гук вылечил князю колено — рана зажила. Да и сам Игорь после страшного потрясения на Каяле уже пришёл в себя, отдохнул после тяжёлой опасной дороги-бегства от половецкого Тора до родной Десны. Он уже осмотрелся вокруг, собрал военную силу, какую смог снарядить за такое короткое время, и послал в Путивль оберегать рубежи Северской окраины. Понимал, что этой силы слишком мало, что без помощи князей не сможет в скором времени собрать и оснастить как следует новую дружину. Потому очень обрадовался приглашению Святослава — и сразу же отправился в путь.

Князья ехали верхами, а Ярославна с детьми — в большом крытом возке, выложенном изнутри коврами и подушками. Позади, немного отстав, гарцевали на конях молодые гридни, небольшая княжеская охрана, а ещё дальше — погромыхивал по накатанной дороге обоз с припасами и одеждой.

Игорь ехал задумчивый, грустный. Владимир это заметил.

— Вижу, неприятно будет тебе встретиться со Святославом и Рюриком, брат?

— И неприятно, и нелегко, — ответил Игорь. — Чувствую свою вину… К тому же на снеме нужно будет встретиться со многими другими князьями. Что я им скажу? Войско погибло, сын, брат и племянник в полоне… Позор-то какой!

— Будет тебе об этом думать, брат. Кто идёт на брань, тот должен быть готов к наихудшему — к поражению, к разгрому, к ранам, а то и к смерти. Тебе не в чем себя упрекнуть. Ты вступился за оскорблённый, посечённый половецкими саблями народ наш, за землю нашу! Ты не уклонился от битвы, ты был ранен и продолжал мужественно биться, пока была возможность. А ворог вдвое, втрое, а может, и вдесятеро превосходил тебя силой. Битва о том говорит, что ты сделал все, что мог, а то и более того… Тебе не от чего краснеть перед князьями. Не одному из них приходилось даже спасаться бегством от половцев, ибо это сильный ворог, и потому, я думаю, ни один из них, разве что кроме Ярослава Киевского, не скажет тебе ни слова укоризны… Да и нет необходимости тебе оправдываться перед ними. Слово о твоём походе скажу я!

— Ты? — Игорь недоуменно взглянул на Владимира. — Что же ты можешь сказать, если сам там не был?

Владимир усмехнулся.

— У меня есть, что сказать. Положись на меня. За эти дни я уже многое обдумал, взвесил, отчётливо себе представил. Я расскажу, княже, и про твой поход, и про героическую, но для тебя несчастливую битву, и про твой смелый побег. Я обращу слово к князьям не осуждать тебя за поражение, ибо кому оно не известно, а призову их всех вступить в золотые стремена за обиды нашего народа, за раны твои, Игорь, за землю Русскую! Так я им скажу…

Игорь вздохнул и покачал головой.

— Поступай, как знаешь. Я тебе верю: ты мудрый, книг много читаешь и сам их пишешь, брат мой.

В Чернигов они прибыли на третий день, под вечер. Ярослав на радостях велел ударить в колокола, крепко обнял Игоря.

— Брат, сокол наш ясный, живой! Прилетел! Я так рад, так рад! Слов не хватает, чтобы мою радость высказать!

Говорил он искренне, от сердца. Он даже прослезился, обнял Игоря, повёл в хоромы. Там стольники и чашники уже накрывали стол.

После первой чаши Игорь, сидя рядом с Ярославом, коснулся его руки.

— Княже, мои земли по Сейму остались оголёнными. Едва наскрёб зброи на два стяга и послал в Путивль. Помоги! Боюсь, что Кза или Кончак улучат время и нападут. А чем обороняться?

Ярослав сразу же заверил:

— Дорогой брат, безопасность твоей земли — это порука безопасности и Черниговской. Я пошлю на Посемье помощь — целый полк пошлю завтра же или послезавтра. Можешь не сомневаться.

Игорь просиял.

— Благодарствую, княже, — обнял он Ярослава. — Вовек не забуду твоей братской помощи… В Киев вместе поедем?

— Пожалуй, нет. Я позднее поеду, чтобы только за день до снема прибыть, — ответил Ярослав.

— Ну, а я переночую у тебя — и сразу в путь. Хочу просить у Святослава с Рюриком, чтобы и они помогли мне воинской силой…

Чем ближе подъезжал Игорь к Киеву, тем большую тревогу чувствовал, тем сильнее ныло сердце. Разум подсказывал, что Святослав пригласил его к себе на снем не для того, чтобы укорить, принизить его перед князьями за бесславный поход. Видимо, его присутствие понадобилось для чего-то иного, может быть, даже для того, чтобы сговориться о новом совместном походе против половцев, который сможет вызволить несчастных северян из полона. Но сердце всё же ныло от тоскливой боли, и на душе было тяжко, будто от предчувствия какого-то несчастья.