Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин - [33]

Человеческая свобода и Божественный Промысл в понерологии Е. Н. Трубецкого

Обладающей полнотой внутренней свободы человеческой воле даны возможности осуществлять в этом мире не только созидательное произволение своего Божественного Творца, но и разрушительный произвол искушающих человека демонических сил. Именно этими духовными возможностями, присущими свободной воле человека, обусловливается все присущее тварному миру несовершенство его земного бытия. Вместе с тем, именно эти проявления данной человеку от Бога свободной воли должна соизмерить с Божественным Промыслом о творении христианская понерология. Так в религиозной философии Е. Н. Трубецкого возникает одна из представляющихся ему важнейших тем в христианском учении о зле – тема сотворившего мир Промыслителя и творящей свой свободный выбор твари.

Как и большинство богословских тем в творчестве Е. Н. Трубецкого, данная тема получает в мировоззрении мыслителя достаточно последовательное рациональное обоснование, выраженное в основополагающих категориях его философии. Обращаясь к обстоятельно разработанному им гносеологическому учению о восприятии в рамках безусловного всеединого сознания пространственно-временного бытия, Е. Н. Трубецкой предлагает это учение в качестве предварительной умозрительной схемы соотносимости предвечного Божественного видения творения и реализующей свою свободу во времени твари. «Всеединое сознание, – пишет Е. Н. Трубецкой, – воспринимает самый процесс во времени в форме вечности. Стало быть, здесь, в этом видении всеединого сознания, весь процесс во времени приведен к его вечному концу, т. е. к полноте и совершенству… Сквозь хаос нашей действительности оно видит связь всех существ и событий, их абсолютный синтез. А в этом синтезе снято все, что отделяет «другого» от Всеединого – и несовершенство, и грех, и внутренний раздор. Бунтующая, страждущая и умирающая тварь в нем видна не только так, как она есть, но так, как она будет – в состоянии всеобщего дружества, вечной жизни и вечного покоя… Спокойствие вечного божественного созерцания не только не нарушает реальности времени и временного, а наоборот, сообщает временному безусловную достоверность: достоверность каждого момента времени и всякого временного ряда в его целом обусловливается именно тем, что все эти ряды в абсолютном сознании от века видны как законченные в их полноте»[156].

Достаточная в пределах гносеологии формальная обоснованность этой отвлеченной схемы, характеризующей безусловное всеединое сознание в его отношении к пространственно-временному бытию, не позволяет разрешать возникающих в рамках понерологии сомнений религиозно-нравственного характера. Как подчеркивает Е. Н. Трубецкой, «очень часто… учение о божественном предвидении само служит источником религиозных сомнений. – Как согласить его со свободой твари? Если все мои действия предвидены и предусмотрены раньше их совершения, – не значит ли это, что я в действительности лишен возможности самоопределения?»[157].

Важным условием преодоления подобных сомнений является, по мнению Е. Н. Трубецкого, строгое разграничение таких распространенных и нередко смешиваемых в обыденном религиозном сознании понятий как «предвидение» и «предопределение», употребляемых по отношению к Божественному Промыслу. В противоположность понятию «предопределение», в своей нравственной обезличенности, по существу, уничтожающему человеческую свободу, понятие «предвидение» рассматривается Е. Н. Трубецким как наиболее полно выражающее христианское понимание отношения промыслительной деятельности Творца и свободного развития тварного мира. «Моя свобода была бы нарушена в том случае, – пишет Е. Н. Трубецкой, – если бы божественное предвидение предопределяло мои действия, т. е. если бы оно было причиной. На самом деле мои действия, как и все вообще события во времени, совершаются вовсе не потому, что их предвидит Бог: наоборот Бог их видит потому, что они совершаются. – В сущности тут нет даже предвидения в точном смысле слова, а есть всеединое Божественное видение, которое простирается на все совершающееся во времени… Оно видит меня действующим, но самым фактом этого видения не определяет меня к действию…: ибо всеединое сознание видит мои действия как свободные, т. е. как зависящие от меня»[158].

Смешение понятий «предвидения» и «предопределения», как, впрочем, и некоторые другие распространенные заблуждения в понимании Божественного Промысла и его отношения к человеческой свободе коренятся, по мнению Е. Н. Трубецкого, в свойственной рационалистическому богословию тенденции воспринимать абсолютное сознание по аналогии с отвлеченно понимаемым человеческим сознанием. Связанная с потерей в антропоцентричной философской культуре Нового времени обостренного в святоотеческом богословии апофатического восприятия проявлений Божественной жизни, эта тенденция с неизбежностью усиливается в современной Е. Н. Трубецкому религиозной философии, стимулируя в ней свойственное еще средневековой западной схоластике стремление привносить характерные для человеческого сознания начала – даже его временность – во внутреннюю природу Божества. «Уподобляя божественное предвидение нашему человеческому предвидению, – отмечает Е. Н. Трубецкой, – мы мыслим его как некий временный акт, предшествующий нашим действиям во времени. Такое понимание божественного предвидения совершенно ложно. Это предвидение пребывает вне времени и, следовательно, не есть предшествующее временным рядам событие во времени, а сверхвременный акт, объемлющий их в себе»