Князь - [63]

Оба противника прекрасно понимали, что только лишь защищаясь выйти победителем из этого поединка не получится, но чтобы усилить нападение и перейти в атаку нужно было пожертвовать надежностью своей обороны. И Сильвестр решился на это первым. Во время очередного выпада Хейнрика он не стал отступать, парировать или уклоняться, а наоборот сделал шаг навстречу противнику и, во время этого движения, клинком успел отвести чуть в сторону орудие врага, все же скользнувшее по его плечу и вспоровшее кожу. То был весьма рискованный прием обороны, однако именно благодаря ему Сильвестр получил возможность нанести ответный удар, а Хейнрик утратил все шансы на то, чтобы его блокировать.

Клинок из ртутного серебра пронзил грудь Хейнрика и, когда в глазах индиго стала затухать жизнь, по полю боя пронеслась, разметая всех и вся на своем пути, волна могучей энергии, вполне достаточной для того, чтобы вновь открыть врата Тартара не будь они очень далеко и заперты богами изнутри. Сильвестр вынул меч из груди поверженного противника, но не успело умирающее тело индиго пасть наземь, как князь Таларский вонзил в него свою призрачную руку. Одновременно с этим вторая волна мощи распространилась по полю боя и совпала с грохотом, сотрясшего землю, падения обессиленного Кроноса.

Разделавшийся со своим противником Тифус издал победный рев, обваливший одну из стен Эджхолда и вновь вызвавший кровотечение из носов и ушей солдат. Казалось, будто теперь ничто не помешает титану сокрушить армию защитников Эджхолда и сам замок, но опустошенное тело Хейнрика, наконец, упало наземь, а третья волна его души оказалась крепко сжата в призрачной руке Сильвестра.

Давление этой силы оказалось столь разрушительным, что даже пропитанные составом нерушимой крепости кости руки князя Таларского начали трескаться, а призрачная оболочка ее стала блекнуть и быстро исчезать. Однако прежде, чем рука Сильвестра сломалась окончательно, он успел направить всю эту энергию в сторону древнего титана. Снаряд неимоверно мощной силы, со свистом разрывая воздух, пронесся над полем битвы и, вонзившись в грудь титана, взорвался третьей и последней волной души индиго. И Тифус, так недавно воскрешенный могуществом осколка порядка, снова испустил дух, сраженный этой силой, и замертво пал подле только-что поверженного Кроноса.

***

Ситуация на поле боя коренным образом изменилась. Войска защитников Эджхолда воодушевленные тем, что Тифус и Хейнрик были повержены, по всем фронтам стали давить деморализованные по той же причине силы империи. Однако, вопреки всем ожиданиям, Себастьян, лишившийся одновременно и титана, и главнокомандующего своей армии, не стал отводить войска, а бросал в уже безнадежный для него бой все новые и новые силы. Зная своего брата, имевшего обыкновение тщательно и досконально обдумывать свои поступки прежде, чем их совершать, Сильвестр сразу заподозрил неладное.

«Себастьян ужасно хладнокровен и жесток, но отнюдь не глуп», — размышлял он про себя, наблюдая как все новые и новые неорганизованные волны имперских войск насмерть разбиваются о ряды защитников Эджхолда. — «Он не стал бы столь бездумно отправлять своих солдат на бессмысленную бойню. Нет! Он сознательно жертвует своими войсками, преследуя некую страшную цель. Вот только какую?».

На ответ этому вопросу Сильвестра натолкнул посыльный некромантов, как раз в тот момент прибывший к нему из Эджхолда. Правда сначала он доложил лишь о предательстве Мортуса и смерти Тецкатлипока, и горестная весть заставила Сильвестра на время отвлечься от мыслей о враге и задуматься о друге.

«Так вот почему с моей руки спала призрачная оболочка», — про себя подумал он, глядя на обломки кости, которыми продолжалась его рука от локтя. — «Случись это хоть немного раньше и моя рука не выдержала бы достаточно долго мощь души Хейнрика, Тифус бы остался жив и, как знать, чем бы тогда для нас все обернулось. Но маленький демон даже невольно и на пороге смерти сыграл свою немаловажную роль в этой войне и оказал своим союзникам неоценимую помощь».

— Тецкатлипок был всем нам верным товарищем и я не пожалею остатков руки для того, чтобы воскресить его вновь, — уже вслух произнес Сильвестр.

— Боюсь ничего не выйдет, милорд, — скорбно склонив голову, ответил на это посыльный. — Он был сражен кинжалом из ртутного серебра и старейшины говорят, что тело его больше не примет душу. К тому же, — наконец поведал он то, от чего мысли Сильвестра вновь вернулись к страшной и загадочной цели императора, а по телу забегали мурашки, — Мортус украл все записи о вашем заклинании.

«Вот оно!», — с ужасом отметил про себя Сильвестр и, немедленно связавшись с командирами своей армии, мысленно произнес: «Прикажите всем войскам отступать!», — и, понимая, что такое распоряжение может встретить неприятие у окрыленных успехами на поле боя солдат, весьма обеспокоено добавил: «Немедленно!». А про себя уже во всю ругал свою недальновидность: «Нужно было сразу уничтожить это заклинание! Как мог я не предвидеть такого ему применения?! Теперь, даже победой своей мы обрекли себя на поражение!».