Книжный магазин у реки - [49]

Поднявшись с кровати, Шарлотта заметила еще одну фотографию с Кристиной и Даниэлем. Она почти сразу заметила, что с этим снимком что-то не так. Его сначала порвали на две части, а потом склеили скотчем.

Шарлотта уставилась на фотографию. Ее мама и Даниэль сидели рядом на диване, а между ними – разрыв, по форме напоминающий молнию. То, что фотография порвана именно в этом месте, вряд ли было неудачной случайностью.

Отогнув ногтями маленькие металлические штырьки, державшие снимок, Шарлотта вытащила его из рамки. Отделив фотографию от паспарту, она обнаружила, что обратная сторона снимка вся испещрена текстом. Кто-то написал на ней много раз одно и то же слово. «Зачем? – было выведено карандашом. – Зачем, зачем, зачем?»

Шарлотта не заметила, как Теннисон спрыгнул вниз, но он внезапно уткнулся в ее ноги и зарычал. Потом она увидела кота, удирающего из комнаты, и отшатнулась. В растерянности огляделась вокруг. Может быть, она нечаянно наступила ему на хвост?

В душе поднялось непонятное чувство тревоги. Шарлотта еще раз посмотрела на фотографию, но потом быстро отложила ее в сторону, на тумбочку. В комнате вдруг стало холодно, и Шарлотта заметила, что волоски на руках поднялись дыбом.

Она стремглав покинула спальню Сары и захлопнула за собой дверь. Мысли проносились в голове с молниеносной скоростью. Что же все-таки произошло между Сарой и Кристиной?

Шарлотта приложила руку к груди, чувствуя удары сердца. Маму Шарлотта любила. Кристина была для нее опорой в жизни, спутником и лучшим другом. Каждый раз, когда в жизни дочери случалось что-нибудь важное, первой узнавала об этом Кристина. Именно ей позвонила Шарлотта, когда ее зачислили на программу по технической химии, когда она сдала свой первый зачет, когда начала встречаться с Алексом и когда они решили жить вместе. Кристина знала все об их бизнес-идее, выслушивала, подбадривала Шарлотту и говорила, что она справится со всем чем угодно.

Кристина была потрясающей матерью. Она одаривала душевным теплом и любовью всех, кто был рядом с ней. Но даже самые лучшие из людей совершают ошибки, и Шарлотта недоумевала, могла ли на ее матери лежать вина за разрыв с сестрой. Может быть, поэтому Кристина всегда была так немногословна, когда речь заходила о ее прошлом?

Эту мысль Шарлотта от себя отогнала. Наверное, копаться в прошлом – просто глупо. Скорее всего то, что произошло между сестрами, так и останется для нее тайной.

Она вернулась в гостиную и позвала Теннисона, который сидел, свернувшись клубочком, под обеденным столом.

– Привет, старик, – мягко произнесла она. – Я наступила на тебя? Если так, то не нарочно.

Когда она присела на корточки и примирительно протянула к нему руку, кот неторопливо приблизился к ней. Он выглядел настороженно и подошел не слишком близко – так, чтобы новая хозяйка не смогла взять его на руки, но позволил почесать себя под подбородком.

– Тебе нельзя чересчур привязываться ко мне, потому что я не могу здесь остаться, – настойчиво сказала Шарлотта и улыбнулась, когда кот зажмурился. – Ты все равно не выдержишь меня долго, – пробормотала она под нос. – Я люблю только романтические комедии, хочу, чтобы всегда и везде был порядок, и буду смертельно обижаться, если увижу разбросанные по полу грязные носки.

Услышав в ответ мурлыканье, она вздохнула.

– А теперь вдобавок я еще превратилась в тетку, которая ведет длинные беседы с домашним животным.

Шарлотта присела на диван, и Теннисон запрыгнул к ней на колени. «Риверсайд» и новые люди, которых она узнала, по-настоящему ей нравились, но в то же время она скучала по дому. Как бы Мартиник ни была с ней мила, Шарлотте не хватало Хенрика, и к тому же она никак не могла избавиться от ноющей мысли – что делать, если закончатся деньги. И даже, если их хватит, держать книжную лавку на плаву – это все равно огромная работа.

Сэм и Мартиник Шарлотта еще ничего не говорила, но скоро ей надо будет возвращаться домой, и она подозревала, что чем дольше она оттягивает этот момент, тем тяжелее он будет. Ей было трудно представить, как они справятся в «Риверсайде» без нее, но у нее ведь был еще свой бизнес с восемью сотрудниками в Швеции, и им тоже нужен руководитель.

Шарлотта в задумчивости запустила руки в мягкую шерстку Теннисона и почесала его за ухом.

– Может быть, я возьму тебя с собой, – ласково произнесла она.

Перевозить домашнее животное в другую страну – дело, конечно, хлопотное, и Теннисон все равно никогда не захочет покинуть «Риверсайд», но, представив, как она уезжает без него, Шарлотта ощутила ком в горле.

Кот перевернулся на спину, и Шарлотта, продолжая гладить его, добралась до белого кошачьего пуза. Она покачала головой. Подозрения подтвердились: все стало осложняться именно так, как ей этого не хотелось.

Шарлотта вздохнула. Зачем, собственно говоря, Сара завещала ей этот дом? Она могла просчитать, сколько хлопот такое наследство причинит племяннице, так почему же тетушка так хотела, чтобы Шарлотта приехала сюда?

Где-то в глубине сознания зашевелилась мысль, но она была столь неопределенной и абстрактной, что Шарлотта не могла за нее ухватиться, и вместо того, чтобы ломать голову дальше, отогнала ее от себя.