Книжица наших забав - [25]

Dial. VI. 2).

8

Один демон, быв спрошен, зачем он сносит такие труды, если может вернуться в былую славу, отвечал: «Будь это в моей воле, я хотел бы лучше с одной душой, мною обольщенной, сойти в преисподнюю, чем вернуться на небо». Видя же, что окружающие дивятся его склонности, он прибавил: «Такова моя злобность и так я в ней упорен, что не могу желать никакого блага» (Caes. Dial. V. 9).

#таков Фелица я развратен

XIV О тщетных надеждах, неосновательных сомнениях и прочих вещах, кои не поместились в предыдущих главах нашей книги

— Послушайте, вы знаете, о чем вы говорите? — спросили мы его в этом месте.

Он сказал, что нет, но зато он знает, что в этом рассказе каждое слово — правда, потому что его тетушка сама это видела. Здесь мы накрыли его скатертью, и он уснул.

Джером

1

Умирает большой грешник, успевший в последний миг сказать: «Господи, помилуй меня», и в час его смерти местного одержимого отпускает демон, а через несколько дней возвращается и мучит еще жесточе. Его спрашивают, где был, он отвечает: «При одре такого-то, все наши там собрались; надеялись на добычу, но он отделался тремя словами, и вообще так нечестно» (Caes. Dial. XI. 20).

2

Еще из бесед с бесом:

«Был ли ты подле умершего Геварда, нашего аббата?» — «Да, нас там набилось, как песку на бреге морском, однако ничего не добились». — «Как ты, несмысленный, дерзнул быть при кончине столь праведного мужа?» — «Дерзнул?.. Да когда Сын Божий испускал дух, я на перекладине креста сидел» (Caes. Dial. XII. 5).

3

А кто сомневается насчет чистилища, пусть отправится в Скоттию, войдет в чистилище святого Патрика, и впредь уж не усомнится в чистилищных карах (Caes. Dial. XII. 38).

#Поезжайте в Киев и спросите

4

Каноник одной кельнской церкви, обедавший у некоего клирика, украл что-то по мелочи, но был уличен слугами и от стыда покинул мир, уйдя в Гейстербахскую обитель. Цезарий справедливо опасается, что вступление в орден, совершившееся по такой причине, ненадежно (Caes. Dial. I. 29).

5

В церкви св. Петра в Кельне[63] сошлись две одержимые, и демоны, засевшие в них, пустились в пререкания. «Несчастный, — говорит один, — зачем мы послушались Люцифера и лишились вечной славы?» — «Ты к чему это?.. Брось, припозднился ты с раскаяньем; былого не воротишь». — «Если бы, — сказал потом нечистый, — воздвигнуть столп от земли до неба, железный, раскаленный и весь усаженный острыми лезвиями, и будь у меня плоть, способная страдать, я бы до Страшного суда скитался по этому столпу вверх и вниз, лишь бы вернуться в ту славу, в которой я пребывал».

— Боятся ли демоны кары, им уготованной? — спрашивает новиций.

— Боятся; потому все экзорцизмы, призванные их обессилить, кончаются огнем и Страшным судом (Caes. Dial. V. 10).

6

Демон в обличье юноши предложил некоему рыцарю свою службу. Тот его принял, и демон стал ему служить с таким усердием, верностью и радостью, что рыцарь им не нахвалится. Однажды, как подъезжали они к реке, рыцарь приметил, что идут за ним смертельные его враги, и молвил: «Смерть наша пришла; враги мои нагоняют, впереди река, укрыться негде; убьют меня или полонят». Демон ему: «Не бойся, господин, я знаю, где тут брод; только иди за мной». — «Никто еще в этих местах реку не переходил», — отвечает рыцарь, однако, делать нечего, следует за слугой, и они перебираются благополучно. «Кто слыхал, чтобы здесь был брод? — дивятся его враги, глядя с того берега. — Не иначе, сам черт его переправил».

Живут они дальше. Вот заболевает жена рыцаря, да так, что уже при смерти. Никакое врачевство не помогает. Говорит слуга рыцарю: «Если мою госпожу умастить львиным молоком, тотчас исцелится». — «Да где мне его взять», — отвечает рыцарь. — «Я принесу». Ушел он и через час воротился с полным кувшином. Едва умастили ее молоком, к ней тотчас вернулись прежние силы. «Откуда ты его так быстро принес?» — спрашивает рыцарь. «С аравийских гор, — ответствует слуга, — отойдя от тебя, отправился я в Аравию, вошел ко львице в пещеру, львят отнял от сосцов, подоил ее и к тебе вернулся». — «Да кто же ты таков?» — вопрошает рыцарь, изумляясь таким речам. «Какая тебе печаль? я твой слуга». Рыцарь, однако ж, настаивает, и наконец тот признается: «Я демон, один из падших с Люцифером». Тут рыцарь и дышать забыл. Опомнясь, говорит: «Коли ты по природе своей дьявол, как же служишь человеку, да с такою отменною верностью?» — «Великое мне утешение, — отвечает демон, — быть с сынами человеческими». — «Не дерзну я впредь пользоваться твоей службой». — «Будь уверен, — говорит демон, — если меня при себе оставишь, никогда не приключится тебе никакого худа ни от меня, ни из-за меня». — «Не дерзну, — повторяет рыцарь, — но чего бы ты ни потребовал в награду за службу, даже и половину всего моего имения, охотно тебе дам. Твоим попечением я спасся у реки, благодаря тебе жена моя исцелилась». — «Коли не могу я остаться с тобою, — отвечает демон, — ничего не прошу за мою службу, только пять солидов».

Получив деньги, он вернул их рыцарю, примолвив: «Прошу, купи на них колокол да повесь его на этой бедной и заброшенной церкви, чтобы по воскресеньям он сзывал христиан на Господню службу». Молвив это, он пропал из глаз.