Книги про девочек и их секреты - [7]
Перегруженная машина медленно поднималась в гору. Вот, наконец, и та злосчастная развилка дорог, от которой они покатились вниз. Ехали молча, только мистер Кларк и мистер Митсвуд поочередно вздыхали и говорили: «Да…»
Когда машина медленно подъезжала к дому, все увидели около ворот миссис Митсвуд, которая приветливо махала им рукой и имела очень удовлетворенный вид. Наша компания, напротив, имела вид весьма удрученный, и догадливый мсье Жиль, повернувшись спиной к миссис Митсвуд и лицом к нашим друзьям, растянул рот в широкой белозубой улыбке: «Всем улыбаться!»
Компания заулыбалась. «Выходите!» — последовала следующая команда мсье Жиля. Все вышли и нестройной колонной двинулись к воротам.
— Я рада, что мсье Жиль сменил Симона. Благоразумие прежде всего! — сказала миссис Митсвуд. — К тому же, судя по вашим довольным лицам и по тому, с какой скоростью вы подъехали, ваша прогулка была приятной.
— Смею вас заверить, миссис Митсвуд, — слишком поспешно ответил мистер Кларк, — она была очень приятной. Но все же, позвольте мне откланяться.
И он, слегка покачиваясь, удалился к своему дому. Миссис Митсвуд проводила его удивленным взглядом, и, повернувшись ко всей честной компании, красноречиво вскинула брови.
— Укачало, — спокойно ответил ей мсье Жиль, хитро и многозначительно взглянув на присутствующих.
Глава 6. Капитан Бодибрук
На следующий, казалось, весьма безоблачный день пришла телеграмма совсем не безоблачного содержания: «ВОСХИЩЕН МУЖЕСТВОМ ВОДИТЕЛЯ КРАСНОГО АВТОМОБИЛЯ ТЧК НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ ТЧК КАПИТАН БОДИБРУК ТЧК». Почтальон мистер Пик вручил телеграмму в руки старшей хозяйки дома и спокойно укатил на своем велосипеде. По мере того, как смысл телеграммы доходил до её сознания, глаза миссис Митсвуд из удивленных превращались в строгие, а спина делалась все прямее и воинственнее. В ту же секунду, как только было прочитано последнее слово, раздался оглушительный крик:
— Что же это такое, а? Что здесь творится? Почему подробности о вашей прогулке я узнаю из телеграмм незнакомых капитанов?
Миссис Митсвуд размашисто положила телеграмму перед членами семьи, которые уже были в сборе. С унылыми лицами они стояли вокруг стола в гостиной и ждали бури.
— Папа, кто такой этот капитан Бодибрук? — тихо спросила Вэлла. — Это твой знакомый?
— Понятия не имею, — так же тихо ответил мистер Митсвуд. — Впервые слышу это имя.
— Тоже мне, доброжелатель, — шипяще-ядовито заметил Симон. — Восхищайся, когда все хотят твоего восхищения. Но восхищаться, когда твоего восхищения не хотят — это, по меньшей мере, свинство.
— М-да, уж! — поддакнул мистер Митсвуд, мучительно соображая, как выкручиваться перед женой, которая, грозно нахмурившись, ходила по комнате.
— Дорогуша моя, — через секунду очень вкрадчиво начал он, обращаясь к жене. — Видишь ли, может быть, телеграмма пришла не по адресу, ведь никто из нас не знает этого капитана Бодибрука, может, это одна из тех немногих ошибок, которые допускает наша уважаемая почта?
— Скорее всего, так и есть, — вставил Симон.
— Только не надо вновь пытаться меня обмануть, — сказала миссис Митсвуд. — Ведь в телеграмме указывается, что машина была красная. Красная, вы слышите? Не серая, не белая, а красная! Да в окрестностях пятидесяти миль вокруг вы не найдете больше красной машины. На такую экстравагантность способна только наша семья.
— Ужас! — прошептала Вэлла. — Ну мы и попались!
— Я найду этого капитана Бодибрука и с «наилучшими пожеланиями» сверну ему шею за его любознательность и тягу к телеграммам! — проскрипел зубами папа Симон.
— А я тряхну стариной и помогу тебе, — добавил мистер Митсвуд.
— Ну? — спросила миссис Митсвуд после продолжительной паузы. — Сами все расскажете или мне приглашать детей и мистера Кларка? Как же я сразу не догадалась, что ваша прогулка прошла не совсем гладко? Ведь мистер Кларк выглядел вчера очень подозрительно, когда вышел из машины!
В эту минуту в комнату ворвалась запыхавшаяся и взволнованная Элен и закричала:
— Бабушка, скорее идем! Там мсье Жиль привел какого-то джентльмена очень занимательной наружности!
Миссис Митсвуд отложила телеграмму на столик с рукоделием и пошла навстречу гостю. Объяснение откладывалось.
— Молодец, Элен, — воскликнул папа Симон, — а то грозовая туча по имени теща разнесла бы утлое суденышко нашего мирного существования.
— Ты преувеличиваешь, дорогой, — сказала в сердцах мама Вэлла. — Надо признать, что вчера мы действительно побывали в очень опасной и неприятной ситуации. Возможно, честнее было бы признаться во всем маме, ведь она все равно об этом узнала, но каким чудным способом! Ведь нас никто не видел, и мы были абсолютно одни на берегу.
— Хорошо, пойдем посмотрим, что это за джентльмен, и чего он хочет, — сказал мистер Митсвуд.
Они дружно двинулись к выходу, но на пороге столкнулись с мсье Жилем, миссис Митсвуд и огромным бородатым джентльменом в белом капитанском кителе. В руках он держал фуражку с черным лаковым козырьком.
— Добрый день, миссис! Добрый день, джентльмены! — раскланялся он.
— Позвольте вам представить моего друга капитана Бодибрука, — хитро улыбаясь, сказал мсье Жиль. — Это он вчера видел нашу прогулку на машине с борта своей красавицы-яхты. Вы помните, друзья, что вчера на море мы все видели яхту?
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
В книгу вошли известные сказки русских писателей XIX века: волшебная повесть «Чёрная курица, или Подземные жители» Антония Погорельского (1787–1836); «Аленький цветочек» Сергея Тимофеевича Аксакова (1791–1859); «Девочка Снегурочка», «Про мышь зубастую да про воробья богатого», «Лиса лапотница» Владимира Ивановича Даля (1801–1872); «Городок в табакерке» и «Мороз Иванович» Владимира Фёдоровича Одоевского (1804–1869); «Конёк-горбунок» Петра Павловича Ершова (1815–1869); «Работник Емельян и пустой барабан», «Праведный судья» Льва Николаевича Толстого (1828–1910); «Лягушка-путешественница» и «Сказка о жабе и розе» Всеволода Михайловича Гаршина (1855–1888). Все сказки наполнены глубоким смыслом и обладают непреходящей ценностью.
«Весёлая переменка» — сборник смешных рассказов о забавных проделках современных мальчишек и девчонок в школе и дома.Создали эту книгу замечательные детские писатели, лауреаты многочисленных премий Тамара Крюкова, Марина Дружинина, Валентин Постников, авторы искромётных сюжетов юмористического журнала «Ералаш» — Илья Ильин, Сергей Степанов, незаурядные прозаики и поэты Инна Гамазкова, Марк Шварц и подающая большие надежды Анна Кичайкина. Для младшего и среднего школьного возраста.
В книгу «Школьные-прикольные истории» вошли весёлые рассказы любимых детских писателей В. Драгунского, В. Голявкина, Л. Каминского и многих других, посвящённые никогда не унывающим мальчишкам и девчонкам.Для младшего школьного возраста.
В сборник входят сказки русских писателей XX века: М. Горького, П. Бажова, А. Толстого, Ю. Олеши, К. Паустовского и других. Составление, вступительная статья и примечания В. П. Аникина. Иллюстрации Ф. М. Лемкуля.