Книга за книгой - [22]
…мое знакомство с генеративной грамматикой Хомского и его же трансформационной грамматикой, его идеями о врожденной способности к овладению языком и об универсальных формальных правилах составления фраз, которые являются определяющими для структуры языка, но которые одновременно допускают и порождение бесконечного множества предложений. Пророческие лингвистические идеи Хомского наполнили меня фантастическим ощущением счастья. Недоказуемый, но несомненный факт, что язык — это прямое требование природы. Что я имею такое же «право» говорить, как дерево шелестеть листьями. Если бы я только могла начать с молчания, прокрасться в первые строки, спрятаться в них, как в воде, и пусть вода несет меня дальше, пока не появится первая рябь, и вотвот родится слово, предложение, и еще, и еще.
Ближе к завершению книги пришло стихотворение, которое отразило эту умиротворенность:
Роман «Уффе Блендструп по прозвищу Бог» (2004) стал важнейшей вехой в творчестве Йенса Блендструпа и заслужил высокие оценки как у критики, так и в читательской среде, о чем свидетельствует и включение его в школьную программу по литературе. Роман состоит из очень небольших (от нескольких строк до двух с половиной страниц) эпизодов, в которых прослеживается жизнь семьи психолога Уффе Блендструпа, его жены Герд Лиллиан, шведки по национальности, в юные годы перебравшейся в Данию, и их четверых сыновей в течение почти тридцати лет с момента переезда в пригород Орхуса Риссков сразу после рождения младшего сына Йенса и до смерти главы семейства от рака горла, через три года после которой все сыновья собираются вместе, чтобы помянуть отца. Главный герой — Уффе Блендструп — домашний тиран и горький пьяница, он издевается над своими домашними, когда под влиянием винных паров его охватывают приступы немотивированного гнева, хотя, в сущности, он любит их, переживает за сыновей и помогает им. Автор рассказывает о нем с юмором и иронией, порою злой, но гораздо чаще — доброй и теплой. Так, он подсмеивается над его «знанием» русских реалий: тот назвал собаку в честь какого-то русского генерала, фамилия которого, по-видимому, оканчивалась на щенко, вот пес и получил кличку Щенко.
В то же время роман можно считать и автобиографическим, ведь автор, читай младший сын Уффе, то есть Йенс Блендструп повествует и о своих детстве и юности, кстати сказать, без единого намека на сентиментальность или пафос. Сам Блендструп признавался, что начинал роман много раз, но сперва ничего у него не получалось, и, только когда он стал называть отца Богом, дело сдвинулось с мертвой точки. С помощью этого приема автору удалось отстраниться от описываемых событий, найти дистанцию, необходимую для того, чтобы дать объективный (насколько это возможно) портрет главного героя. Он просто описывает его действия, никак не комментируя и не оценивая их, отдавая последнее на откуп читателю. С другой стороны, отсылка к высшим силам и их всемогуществу создает комический эффект, ибо Уффе вряд ли соответствует такому прозвищу.
Некоторые критики упрекали Йенса Блендструпа за то, что и о страданиях отца он рассказывает с налетом иронии. На что он отвечал так: «Это очень датская книга. Мы, датчане, знаем, что противостоять злу можно, только смеясь над ним. Мы умеем терпеть боль, потому что умеем смеяться над нею. Мы предпочитаем жить с улыбкой, вместо того чтобы вечно хныкать в ожидании смерти. Отец и сам был ироничен, а в данном случае он не только мой отец, но и мой голос».
У Бога юбилей. Он пригласил всех своих друзей. Лилли и Ингемара Гланса, Поуля Хове, Випса и Бёрге, Трутовика, Ханне Росендаль, Фанни и Кирстине, Мугги, коммуниста Миявского и всех других славных людей. А подарки все булькающие. И тосты им под стать. И Бог, как всегда, произносит ответный тост, превосходящий все остальные по продолжительности и скуке. Ибо когда Бог держит речь, он растекается мыслию по древу, но, если замечает, что слушают его без должного внимания, он оглядывает сидящих за столом испепеляющим взором. Долгий праздник затягивается до глубокой ночи. И даже до утра. Покупая продукты для угощения, Герд Лиллиан сломала руку, но ведь она жена Бога и считает, что нет у нее времени нежить и холить свои болячки, и она весь вечер напролет болтает без умолку, смеется и хохочет, чтобы никто не обращал внимания на ее изувеченную и ни к чему не пригодную руку. И когда Бог ближе к утру делает бутерброды, она чувствует себя совершенно здоровой, потому что эти двое, да-да, эти двое любят друг друга. И праздник продолжается, и коммунист почивает на собачьей подстилке, и музыка звучит приглушенно в спальне, где спят младшие сыновья. И хотя на дворе апрель, младшенькому запомнилось, будто дело происходило летом, а еще осталось в памяти, что Бог и все остальные хлопали, встречая рассвет, — и в тот день, и на следующий.
