Книга воспоминаний - [389]

Потом уже роботы

С электрическими токами мозга.

Которыми управляют

Пошляки

С высшим монтёрно-политическим образованием.

Мир асфальтовый, шинно-бензинныи

Закрутился вкруг бензоколонки,

Мир удобный, бездумный и чинный

С океаном в мазутовой пленке,

Мир цифирный, единый, машинный

И, как детское горло, ломкий.

А я видел, самый последний.

То, чего не увидят потомки:

Где весною бродят олени

И цветы шелковисты и тонки –

Исчертили зимние тени

Синий снег, алмазный и звонкий.

* * *

I

Еще мы мальчиками были,

Еще нас лычки занимали,

Еще махорку не курили,

Еще ремнями щеголяли

И, выходя на пост дежурный,

На небо взор мы не кидали

И тучи — ясности лазурной

Еще мы не предпочитали.

Еще устам впервой проклятья,

Еще ушам ужасны стоны,

Еще не умирали братья,

Еще не изменяли жены,

В смешных шинелях, не по росту,

В раструбах кирзовых, шагами

Еще не мерили погостов,

Что карты числят городами,

Еще нам дым не застил неба

И запах не вставал в пустыне

От догорающего хлеба,

Незабываемый отныне,

Друзей мучительные тени

Еще никем не призывались –

Одни средь новых поколений

Мы только в тридцать лет остались.

Полвеком жизни мы не сыты,

На ласку, как на смерть влекомы,

Ласкают, чьи мужья убиты,

Ласкает горький хмель знакомый.

Нам полста лет не надоели –

Полтысячи нам будет мало!

А жизнь давно прошла — в шинели;

Паек получен. Ночь настала.

I I

Еще мы мальчиками были.

Еще нас лычки занимали.

Еще махорка не курили.

Еще как моль не умирали.

Но слухом чутким, духом чистым

Шаги судьбы нам слышны были,

И в сердце грозные горнисты

То замирали, то трубили.

Какой же ныне глухотою

Нам уши время заложило?

Над нашей каменной землею

Судьба лицо свое склонила,

Как в пленке из агар-агара

Все беспорядочно теснятся.

Недолго в тонкой пленке шара

Кишенье будет продолжаться.

А в сердце, мысли, ум и знанье

Ты детям передал напрасно:

Удел их — смертное страданье,

Одно лишь мужество прекрасно:

По Откровенью Иоанна,

Над нами ангел встал разящий,

И кровью станут океаны,

И сушу огнь пожрет палящий.

И средь дымящейся пустыни

Родится скудный род уродов –

Что нужно делать — делай ныне,

Наследник тысячи народов:

Когда замрет людей сознанье.

Их предназначенная мука,

Повсюду будет мирозданье

Чернеть без мысли и без звука.

* * *

Стало зло и добро — вес сказка.

Добродетели и порок.

Только есть, что рана и ласка

И безбожно короткий срок.

Может, жизнь прожита и недаром,

Может, сам не заметив меж дел,

От кого-то отвел я удары

И кого-то где-то согрел.

И когда я под влажною кожей

Стану куклою восковой,

На меня немного похожей,

Но не думающей, не живой, –

Если жизнь на что-то годится,

Если чем-то была хороша, –

Прежде чем совсем испариться.

Воспарит моя к Богу душа.

К судии, сотворенному нами,

Чтобы он меня похвалил.

А за тех, что ушиб я локтями,

По-отцовски меня простил.

* * *

Все, что было, мы знаем,

Да теперь все не так,

За ушедшим трамваем

Я бегу как дурак.

Тяжек воздух для старца,

Непрозрачна вода.

Никуда не податься –

Ни туда, ни сюда.

Я в ненужных остатках.

Как мой письменный стол.

В моих стоптанных тапках

Мои потомок ушел.

* * *

Острова есть над серым морем,

Черный лес, где ни троп, ни дому,

Где ушел неведомым створом

Чей-то след по безлюдью морскому.

Я срывал, опаленный югом,

Виноградные в дымке кисти,

Мне прибои за полярным кругом

Нес неведомой пальмы листья.

Пилось виски, гремели громы,

Загорались сполохов очи,

И по мне комендор незнакомый

Вел огонь ненастною ночью.

Я бродил по каменным тундрам,

Поднимался в волшебные замки,

Мелочь долларов лондонским утром

Наменявши в приличном банке.

Уходил за тибетским топазом –

Никому мой уход не в потерю:

Только Дэзи с завязанным глазом,

Топнув в палубу, скажет: верю!

1987

Е.Г. Эткинд О книге И.М. Дьяконова

«МОЛОДОСТЬ В ГИМНАСТЕРКЕ» МОЕГО СОВРЕМЕННИКА

Глава из книги ЕФИМА ЭТКИНДА «Барселонская проза» [сканирована по:]

.. Эткинд Е.Г. Записки незаговорщика. Барселонская проза. СПб., 2001, с. 471–475.

Какие прошли надо мною

Великие полчища бурь!

Их тучи вставали стеною,

Недолгую жрали лазурь…

Эти стихи Игорь Михайлович Дьяконов написал в 1960 году; в сорок пять лет он уже подводил итоги своей бурной жизни. Стихи опубликованы приложением к его «Книге воспоминаний», доведенной до 1945 года; тогда ему едва исполнилось тридцать. языкам, которые снискали их автору мировую известность; еще не было замечательных поэтических переводов ассирийского эпоса о и библейских поэм — «Песни песней» царя Соломона и «», которые позволили нам, русским, по-новому прочесть и клинопись, и Библию, и оценить неведомые прежде свойства русского свободного стиха; Вспоминая о военной юности много лет , автор скажет: «Еще мы мальчиками были, . Еще нас лычки занимали, . Еще махорку не курили, . Еще ремнями щеголяли…» У последней строки был вариант: «Еще как моль не умирали». Еще все было впереди. Сегодня, в 1995 году, «Книга воспоминаний» — книга о детстве и молодости поколения, родившегося в годы