Книга попугая - [86]

Царь созвал вельмож города и велел дать кудеснику лак[161]дирхемов звонкой монетой в уплату за его сноху. Кудесник с недовольным видом забрал это серебро, возвратился с брахманом домой и сказал царевне: „Нужно, чтобы впредь ты днем всегда держала во рту это кольцо. По ночам вынимай его, играй с брахманом в любовную игру и живи на эти деньги в довольстве и покое. Когда же все деньги будут израсходованы, приходи ко мне, и я придумаю что-нибудь другое…“»

Где бы нам найти счастливца, Нахшаби?

От рассказчиков преданий я слыхал,

Что мирских богатств обилье у того,

Кто счастливца в этом мире отыскал.

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью: «О хозяйка, подобно тому как эта девушка приобрела деньги, но не выпустила из рук и друга, и ты должна, не упуская из рук мужа, стараться раздобыть друга. Теперь вставай и ступай к своему другу».

Худжасте хотела последовать его совету, но в это время кольцо-солнце выпало изо рта брахмана-востока, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…

Нахшаби сегодня ночью собирался

Повидаться с другом нежным и прекрасным,

Только утро помешало это сделать:

Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.

Рассказ о завульском царевиче, дочери купца и правителе города и о том, как царь и визирь влюбились Ночь тридцать седьмая

Когда восточный купец-солнце сложил свои пожитки на западе, а украшенный серебряным венцом правитель-месяц взошел на трон востока, Худжасте, полная стыда и раскаяния, пришла к попугаю и сказала: «О поверенный моих тайн и сокровище праведности! Четыре вещи скверны сами по себе и становятся еще хуже, когда их делают четыре разряда людей: ложь, когда ее говорят ученые; поспешность, когда ее проявляют мудрецы; скупость, когда ею отличаются вельможи, и бесстыдство, когда им замарана женщина. Отныне я хочу ухватиться за рукав нравственности, убрать ногу под подол праведности, оставить это бесстыдство и отказаться от своих порочных замыслов».

Нахшаби, с делами злыми навсегда расстанься!

Ведь от них удачи вряд ли сможешь ты дождаться.

Знай, что тот лишь будет счастлив, кто от злого дела

Для хороших дел и добрых может отказаться.

Хитрец-попугай заиграл мелодию хитрости и повел такую речь: «Ох, ох, что это за слова?! Ох, ох, что это ты говоришь?! Правда, невинность и праведность всегда желательны, но только, не дай Аллах, как бы от невинности и непорочности не случилось бы с тобой то же, что было с завульским царем, который в любви проявил непорочность и праведность и от этого и погиб…» — «А как это было?» — спросила Худжасте.

«Прочитал я в свитках повестей и в книгах рассказов, — отвечал попугай, — что некогда в Завуле жил один купец, чрезвычайно богатый, обладавший великими сокровищами. И была у него дочь по имени Махрусе, красой своей представлявшая собой достопримечательность времени, прелестью своей являвшаяся редкостной диковинкой.

Мудрость Лукмана[162]и Иосифа облик,

Верность Билькис[163]и смиренье Мариам[164].

Ученые люди мечтали посвататься за Махрусе и жениться на ней, гнались за этим и сановники, но купцу никто не нравился, никто не мог его удовлетворить. «Это солнце, эту царицу я вручу только царю», — говаривал он.

Как-то раз купец описал красоту, совершенство, скромность, невинность и прелесть своей дочери на листе бумаги, изложил все это в письме, отправил это описание через привратника царю и велел передать ему: „Если царь соблаговолит почтить эту девушку браком, захочет удостоить ее женитьбой, то и красота девушки увеличится, и сам царь обретет верх совершенства“.

Царю понравилось это послание, и начал он в сердце своем произносить такие слова: „Если счастливец даже и не гонится за счастьем, то счастье все же, подобно рабу, приходит к его дверям; если удачник даже и не ищет удачи, она все же сама хватает его за полу“.

Было у царя четыре визиря, отличавшихся совершенством разума, всяческими добродетелями, преданностью и смышленостью. Всех четверых послал он в дом к купцу. Одного назначил доверенным, другого — свидетелем и сказал: „Ступайте посмотрите на эту девушку, и если она по красоте и совершенству, прелести и изяществу достойна этого трона и подобает этому дворцу, то нанижьте эту жемчужину на нить брака, тотчас же включите этот перл в ожерелье замужества“.

Разумные визири, действуя по указанию своего властелина, пошли к купцу, произвели расследование относительно Махрусе и прочитали страницу ее красоты. Увидели они лицо, сверкающее и свежее, нашли чело, неизмеримо совершенное и прекрасное, ясное и величавое. Все четверо едва не выпустили из рук поводья самообладания и от восхищения чуть-чуть не влюбились в нее до потери сознания. Про себя же они молвили: „Если эта Лайла пойдет в покои царя, он тотчас же станет ее Маджнуном; если эта Ширин войдет в дом Хос-рова, он в то же мгновение станет ее Фархадом и так погрузится в любовь к этому месяцу, что забудет о царстве и государстве, перестанет думать о народе и подданных. По этой причине появится в делах государства разруха, страна придет в упадок“.

Затем все четверо пришли к царю и единодушно и единогласно сказали: „Эта женщина обладает самой обыкновенной красотой, таких, как она, много в этом дворце, подобных ей достаточно возле этого трона“. — „Если это так, — возразил царь, — почему же отец так расписывал ее?“ — „Глаз благоволения не видит недостатков любимых существ, — отвечали визири, — око увлечения не видит пороков своих близких. Рассказ о Махмуде и абиссинце известен, притча о мечети знакома всем“».