Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть II. Превращение - [72]
Сидя на диване, Фурман с интересом поглядывал на их игры, тем более что и без того коротенькая юбка темноволосой задралась на ее гладких, матово отсвечивающих бедрах уже чуть ли не до пояса… Случайно поймав его нескромный взгляд, рыженькая ужасно покраснела и, поскольку обе руки у нее были заняты, попыталась загородить неприличный вид собственным телом. Ее суетливые перемещения, видимо, вызвали небольшую качку, потому что темноволосая тут же недовольно раскричалась, с капризным безрассудством отказываясь понимать шипящие дружеские намеки и советы. Когда же до нее наконец дошло, о чем идет речь, она так нервно и с такой силой одернула свою юбку, что там сбоку что-то не выдержало и отлетело или лопнуло – во всяком случае раздался странный звук, на черном появился просвет, и юбка едва вообще не соскочила… Ч-черт!
Немая сцена.
И вот тут темноволосая сумела показать себя во всей красе. Точно ожившая мраморная богиня, она слегка нагнулась и, зажимая у бедра спадающую ткань, несколькими короткими, но ужасающими разрядами гнева в считаные секунды подавила разброд и замешательство в своей скульптурной группе. Наведя порядок в основании, однорукая богиня вновь – теперь уже с какой-то полубесстыдной грацией – потянулась к занавеске. В три все более яростных рывка она с корнем оторвала ее от карниза, хмуро повертела перед собой, как бы удивляясь, на что же может быть годна эта тряпка, и нахально швырнула в дальний от себя угол – туда, где в кучке не заметенного в суете мусора аккуратно стояли веник и совок.
– Ты что? Зачем так-то?.. – с боязливым укором спросила рыженькая.
– А, все равно же нам стирать!
Наверху делать было больше нечего. Со скучающим выражением темноволосая стала примериваться, как бы ей лучше спуститься. Но вдруг, словно решив, что теперь ей наплевать на условности, легко и свободно опустилась на корточки, с победоносной откровенностью сверкнула там чем-то белым и элегантно сошла на твердую землю.
Фурман резко уткнулся в книгу, но, охваченный хищным волнением, продолжал внимательно следить за осторожным шевелением теней над верхним краем страницы и вслушиваться в их растерянно-озлобленное перешептывание. Темноволосая теперь демонстративно изображала «полное изнеможение»: громко отдувалась, утирала пот со лба, обмахивалась ладошкой – в общем, приходила в себя. Фурману было интересно, что они будут делать дальше – ведь оставались еще три занавески на других окнах. Судя по всему, рыженькой удалось убедить свою бесноватую подругу внять голосу разума и переодеться, но проделано все это было очень быстро и незаметно: когда Фурман, привлеченный каким-то новым движением, поднял глаза, та уже была в черной водолазке и брюках.
Продолжение же оказалось совершенно неожиданным.
Рыженькая взяла веник и стала подметать, а темноволосая, в очередной раз с бесшабашной силой сдув упавшую на глаза челку, вдруг обратилась к Фурману: мол, можно тебя немножко побеспокоить? Дело в том, что нам скоро уезжать, а мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе. Надеюсь, это желание взаимно?.. Ну, вот и отлично. Давай поговорим о чем-нибудь – а я заодно пока передохну, устала очень. О чем поговорить? Ну, есть много разных тем… Вот, к примеру, мне было бы интересно узнать у тебя, почему ты позволяешь себе сидеть, развалившись, как господин, когда другие у тебя на глазах работают? Мог бы ведь и помочь! Что скажешь?
Фурман, побагровев, буркнул что-то неловкое, типа «вы меня не просили», но с места не сдвинулся, после чего ему припомнили и то, что он вчера после ужина не помыл посуду, даже за самим собой, а сегодня проспал до двенадцати и не пошел с бабушкой не только в магазин, но и за молоком, которое она решила купить специально для него, – это уж просто стыдно!
– Ну, и зря она пошла: я не люблю молоко, – удачно отбился он. – Я его вообще почти не пью.
– Ах ты, лапушка! Так вот оно в чем дело-то! Ты слышала, подруга? Он у нас, оказывается, не любит молоко – вообще его не пьет, ни капли, представляешь?! Извини, пожалуйста, я этого не знала! Нет, правда, прости – ну, ошиблась, что поделаешь, с каждым может случиться… Слу-у-шай, Саш, а ведь ты у нас, наверное, круглый отличник, да? Угадала? Нет? Ну, все равно хорошо учишься. Что ж, правильно, молодец! Как там: пионер – всем ребятам пример! А ты, конечно, еще и тимуровец: макулатуру собираешь, старушкам помогаешь через улицу перейти… У вас в Москве движение-то – ого-го какое! Я там у вас была как-то… Между прочим, а ты помнишь, подруга, с кем мы тогда вместе ездили? – спросила она рыженькую. – Ну, кто меня вообще пригласил и почему я согласилась-то?.. Как, я тебе разве еще не рассказывала? Да ты что, это ж была целая история! Роман, можно сказать! Ну, или повесть… Точно, «повести Белкина». Подожди, а я-то кто? Нет уж, я не Белкин… Сама ты Максим Максимыч! Да ты лучше послушай! У нас же поездка была организована по полной программе. Ну как же! Приехали мы в Москву ранним-ранним утром, на самой первой петушинской электричке, во сколько она там приходит… Неважно. И, как положено, первым делом отправились смотреть на Красную площадь и Мавзолей Ленина. Часа полтора простояли в очереди, ждали, когда откроют… Да, когда он проснет… – Да ты что говоришь-то такое, дура, с ума сошла, что ли! Как тебе такое на язык лезет… Ладно. Оттуда мы пошли… Не помню уж куда – в общем, гулять по Москве. Весь день гуляли по разным улицам… Я там уже, если честно, устала до смерти – все ж мелькает… И жрать хочется – с самого утра ж ничего во рту не было. Наконец зашли в кафе посидеть – забыла, как называется. Взяли себе пельменей – каждому по три порции, наелись до отвалу… Я чувствую – все, глаза у меня закрываются, не могу, засыпаю… Ну и, короче, дело уже к вечеру, пошли мы обратно на вокзал, и я там по дороге чуть не заблудилась: кругом же народу, все куда-то несутся, москвичи эти злые, орут, толкаются, машины гудят… Я уж думала, вообще никогда оттуда не выберусь! Такого страху натерпелась, не приведи господи, еле ноги унесла. Думаю: нет уж, спасибо, больше меня в эту вашу Москву ни за какие деньги не затащишь! Это все не для меня. Я люблю тишину, покой, природу… Ой, слушай-ка, я тут чего-то вдруг распелась, в воспоминания пустилась – да, старческие, можно сказать… Сама не пойму, с чего это меня понесло-то? Ладно, я тебе лучше после дорасскажу, наедине, а то это не для чужих ушей…
Роман Александра Фурмана отсылает к традиции русской психологической литературы XIX века, когда возникли «эпопеи становления человека» («Детство. Отрочество. Юность»). Но «Книга Фурмана» – не просто «роман воспитания». Это роман-свидетельство, роман о присутствии человека «здесь и теперь», внутри своего времени. Читатель обнаружит в книге множество узнаваемых реалий советской жизни времен застоя. В ней нет ни одного придуманного персонажа, ни одного сочиненного эпизода. И большинство ее героев действует под реальными именами.
Дедушка тоже был против больницы. Но мама с неожиданным фатализмом сказала, что, раз врач так настаивает – а этого врача им порекомендовали именно как знающего детского специалиста, и найти кого-то еще у них вряд ли получится в ближайшее время, – значит, нужно соглашаться. Если нет никакого другого способа определить, что происходит, пусть будет так. Черт с ней, со школой, пусть она провалится! Главное, чтобы возникла хоть какая-то ясность, потому что без этого жизнь начинает просто рушиться.Самого Фурмана охватывала жуть, когда он представлял себе, что ложится в психушку.
Несмотря на все свои срывы и неудачи, Фурман очень хотел стать хорошим человеком, вести осмысленную, правильно организованную жизнь и приносить пользу людям. Но, вернувшись в конце лета из Петрозаводска домой, он оказался в той же самой точке, что и год назад, после окончания школы, – ни работы, ни учебы, ни хоть сколько-нибудь определенных планов… Только теперь и те из его московской компании, кто был на год моложе, стали студентами…Увы, за его страстным желанием «стать хорошим человеком» скрывалось слишком много запутанных и мучительных переживаний, поэтому прежде всего ему хотелось спастись от самого себя.В четырехтомной автобиографической эпопее «Книга Фурмана.
Действие разворачивается в антикварной лавке. Именно здесь главный герой – молодой парень, философ-неудачник – случайно знакомится со старым антикваром и непредумышленно убивает его. В антикварной лавке убийца находит грим великого мхатовского актера Гайдебурова – седую бороду и усы – и полностью преображается, превращаясь в старика-антиквара. Теперь у него есть все – и богатство, и удача, и уважение. У него есть все, кроме молодости, утраченной по собственной воле. Но начинается следствие, которое завершается совершенно неожиданным образом…
Чтобы понять, о чем книга, ее нужно прочитать. Бесконечно изобретательный, беспощадно эрудированный, но никогда не забывающий о своем читателе автор проводит его, сбитого с толку, по страницам романа, интригуя и восхищая, но не заставляя страдать из-за нехватки эрудиции.
Наши дни. Семьдесят километров от Москвы, Сергиев Посад, Троице-Сергиева Лавра, Московская духовная семинария – древнейшее учебное заведение России. Закрытый вуз, готовящий будущих священников Церкви. Замкнутый мир богословия, жесткой дисциплины и послушаний.Семинарская молодежь, стремящаяся вытащить православие из его музейного прошлого, пытается преодолеть в себе навязываемый администрацией типаж смиренного пастыря и бросает вызов проректору по воспитательной работе игумену Траяну Введенскому.Гений своего дела и живая легенда, отец Траян принимается за любимую работу по отчислению недовольных.
Роман «Нечаев вернулся», опубликованный в 1987 году, после громкого теракта организации «Прямое действие», стал во Франции событием, что и выразил в газете «Фигаро» критик Андре Бренкур: «Мы переживаем это „действие“ вместе с героями самой черной из серий, воображая, будто волей автора перенеслись в какой-то фантастический мир, пока вдруг не становится ясно, что это мир, в котором мы живем».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Горькая и смешная история, которую рассказывает Марина Левицкая, — не просто семейная сага украинских иммигрантов в Англии. Это история Украины и всей Европы, переживших кошмары XX века, история человека и человечества. И конечно же — краткая история тракторов. По-украински. Книга, о которой не только говорят, но и спорят. «Через два года после смерти моей мамы отец влюбился в шикарную украинскую блондинку-разведенку. Ему было восемьдесят четыре, ей — тридцать шесть. Она взорвала нашу жизнь, словно пушистая розовая граната, взболтав мутную воду, вытолкнув на поверхность осевшие на дно воспоминания и наподдав под зад нашим семейным призракам.