Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть II. Превращение - [12]

В огромном зеркале напротив мальчик вдруг заметил на диване какое-то мелкое пугающее существо белого цвета и не сразу догадался, что этот зверек – его лицо. Он ждал, что сейчас увидит в зеркале свою собственную смерть, как в кино. Остановить ничего было нельзя. Это был абсолютный ужас.

Убийца копошился с чем-то у него за спиной, готовя смерть мальчику. В зеркале ничего не происходило. На больших часах унылыми короткими рывками двигалась секундная стрелка.

Напомнив о себе, убийца приказал лежащему на боку мальчику слегка приподнять ногу. Потом, странно захрипев, он придвинулся вплотную, его рука прижала мальчика сверху, а в узкой щели, образовавшейся у мальчика между ногами, вдруг оказалось что-то теплое и мягкое – другая рука? палец?.. Убийцу что-то мучило: он дергался, тяжело дышал и приговаривал «сейчас!.. сейчас!..» – у мальчика мелькнула мысль, что у него за спиной убийца напоролся на свое орудие, но тут его с такой силой оттолкнули, что он чуть не свалился с дивана.

Мужчина с кряхтеньем вскочил – брюки у него почему-то оказались спущенными, одной рукой он крепко сжимал свою страшно вспухшую, торчащую, с тупой багрово-коричневой головой пипиську – и мелкими неудобными шажками побежал к холодильнику.

Поранился? Хочет спрятать ее туда? Что-то достать?

Мужчина встал рядом с холодильником спиной к мальчику, уперся свободной рукой в стену и снова захрипел и задергался. Вдруг у него из живота что-то резко брызнуло, он сразу наклонился, и по дощатому полу громко зашлепали крупные капли – реже и реже…

Отступив от стены, дядя Коля несколько раз встряхнул свою огромную пипиську – как будто только что сходил «по-маленькому» – и потом вытер ее взятой с холодильника белой тряпицей или платком.

Фурман не понимал, что происходит. А где же его смерть?

– Вот так. Зря боялся, – криво усмехнулся дядя Коля, встретив его взгляд. – Давай-ка одевайся. А то опоздаем.

Пока Фурман обессиленно возился с пуговицами, дядя Коля привел себя в порядок, быстро допил остававшуюся в бутылке водку, закусил уже оторванной половинкой пончика и закурил, нетерпеливо позвякивая связкой ключей.

Было уже без двенадцати минут четыре.

Всю дорогу они почти бежали. На ходу дядя Коля устало повторял свой рассказ о веселой, развратной и доступной Светке и опять обещал непременно познакомить ее с Фурманом: «Вот увидишь, вы друг другу понравитесь!..» – кажется, ни тот ни другой в это уже не верили. Фурман вяло поддакивал, прикидывая, как бы ему сбежать от этого человека, который, слава богу, оказался не убийцей.

На пороге кинотеатра дядя Коля вдруг спохватился, что забыл дома пиво. Пришлось ему покупать еще одну бутылку – без пива он не мог, – поэтому к началу журнала они опоздали и искали свои места в мерцающей темноте. Воспользовавшись этим, Фурман «потерялся» – незаметно ушел вперед (на билетах было написано «амфитеатр») и после нескольких коротких перебежек занял самое дальнее кресло в пустом первом ряду. Отсюда можно было бежать в обе стороны – в зависимости от приближения противника – или уж, в крайнем случае, за кулисы.

Когда по окончании журнала ненадолго зажегся свет, он пригнулся и с больно колотящимся сердцем стал высматривать между голов своего усталого врага. Вот он! – прикладывается к бутылке и весело, как ни в чем не бывало, болтает с соседом-мальчишкой – совсем не на своем месте! Свинья! Свинья! Может, устроить скандал? Наброситься на него – чтобы вызвали милицию… А уж потом ему покажут! Посадят – будет знать, как делать такое с детьми!.. Но ведь тогда придется всем об этом рассказывать? В фойе сухо протрещал последний звонок. Свет в зале, и без того неполный, стал таять с грустной быстротой, шторки экрана, жужжа, разъехались, и начался фильм «За миллион лет до нашей эры».

С края первого ряда изображение на широком изогнутом экране странно искажалось и выглядело искусственным, а глухая сила звука была буквально на грани выносимости, но Фурман пока еще не решил, высиживать ему до конца или попробовать прорваться сквозь темноту с ее неожиданными угрозами. Как бы то ни было, здесь было спокойнее, а фильм – черт с ним, все равно он все это уже видел… И вообще, не до фильма. Может, подремать? Устал, как собака… – Нет, спать нельзя. Кто его знает, этого психа «дядю Колю»? Вдруг он как раз сейчас крадется по проходу? Лучше смотреть в оба.

На экране ревели, сталкивались и пожирали друг друга громоздкие и неуклюжие заводные динозавры, хитрый крепкий герой из каменного века остроумно увертывался от них и попутно спасал красивую девушку-дикарку из чужого племени, в котором люди ели людей; оскорбленные в лучших чувствах людоеды, естественно, пускались в погоню, парочка пыталась замести следы, заодно справляясь со всевозможными опасностями; внезапно начиналось землетрясение: рушились горы, летели и разбивались в крошку каменные глыбы, пыль стояла столбом, в земле раскрывались ужасные трещины, извергался вулкан, заливая все вокруг кипящей лавой… В конце счастливая парочка пробуждалась на рассвете на очищенной остывающей земле.

Едва пошли титры, Фурман, преодолевая жуткую боль и немощь в отсиженной правой ноге, выскользнул из душного зала на вечереющий белый свет и, хромая, побежал к трамвайной остановке. Все-таки приятно остаться живым. Можно даже считать, что победил! Только очень измучился. И ДЕДУШКИНЫ ТРИ РУБЛЯ УЦЕЛЕЛИ… Можно оставить их на память. Или не стоит?.. Если бы не они… Эх, надо было сразу пойти в парк. Да что теперь об этом говорить.