Книга драконов - [174]

– Это прямолинейное и красочное обещание, я бы сказал.

– Поскольку вызов брошен мне, я выбираю вид состязания. Пусть нашим испытанием станут загадки. Кто отгадает пять, тот выигрывает. Начинай.

– Загадки. Черт. Ладно. – Эмери почувствовал, как струйки пота побежали по его спине, будто крошечные паучки. – Ладно. Два, эм-м, американца идут по улице, вот. Два американца. Один американец – отец сына другого американца, тогда кем приходятся эти два американца друг другу?

– Женой и мужем, – ответил Дракон. – Я похож на идиота?

– Я отказываюсь на это отвечать. Погоди, это твоя загадка?

– Нет, конечно. Первое очко за мной. Теперь слушай: тонкое, как ночь, мягкое, как песок, ломает зубы, но не руку. Что это?

– Я… – Эмери пристально смотрел на дракона с полминуты, – понятия не имею.

– Значит, второе очко за мной. Задавай следующую загадку.

– Погоди, какой был ответ?

– Ответы остаются у победителей. – Дракон ухмыльнулся, и Эмери впервые увидел выражение грубого, неоспоримо осмысленного самодовольства на клыкастой морде размером с письменный стол. – Проигравшие получают переломы и висят на деревьях. Задавай следующую загадку.

– Ну что ж, раз так. – Эмери театрально прошелся взад-вперед. – Кто сделал больше всех хоум-ранов в регулярном сезоне Американской лиги 1953 года?

– Это не загадка, – прорычал дракон. – У нас тут не викторина по истории твоего суетливого мирка. Недостойная уловка. Третье очко за мной.

– Эй, я на такое правило не соглашался…

– Если ты не знаешь, что такое загадка, – сказал дракон, – с тобой нечего состязаться, и я просто убью тебя сейчас же.

– Эл Розен, вот ответ, которого я ждал, но конечно, угроза смерти также довольно убедительна. Третье очко за тобой.

– Слушай внимательно. Солнце никогда не может меня найти, луна не может меня укрыть, все люди отдают мне половину жизни.

– Уф-ф, – проговорил Эмери. – Прости. Вообще по нулям.

– Отправишься ты на дерево, шерифчик Эмери Блэкберн. – Дракон хихикнул. – Выбирай следующий вопрос с умом.

– Я уже. – Эмери прочистил горло. – Моя последняя загадка. В чем, нахрен, твоя проблема?

– Что?

– Ты меня слышал: в чем, нахрен, твоя проблема?

– Ничтожный, ссаный, полоумный шут! Тебе не жить. Это не загадка!

– Я бы сказал, это на самом деле определяющая загадка твоего существования, – сказал Эмери, насмешливо отдав честь двумя пальцами, что было заранее условленным сигналом для Делии, которая должна была за это время занять хорошую огневую позицию в нескольких сотнях ярдов.

Когда стреляешь дракону в голову, как и когда стреляешь в голову слону, нужно провести воображаемую линию между его глазами и всадить пулю строго в середину этой линии. Делия предпочитала 450-гранные вольфрам-карбидные бронебойные пули с медной оболочкой, что означало, что существо сердилось на Эмери еще лишь полсекунды, прежде чем его заботы стали неуместными. Над скалами и деревьями эхом пронесся треск, и Эмери пришлось отскочить, чтобы драконье тело, прокатившись двадцать-тридцать ярдов вниз по склону, не задело его. Делия поднялась через пару минут и встала рядом с ним, также уставившись на дымящуюся тушу.

– Вы хорошо провели время?

– Ну, я узнал, что он не интересуется бейсболом, – сказал Эмери. – Отличный выстрел.

– Спасибо. Ну и громадина, конечно. Сейчас смотрю на него и думаю, сдвинься я хоть на пару дюймов в любую сторону, он бы только глянул…

– Пожалуй, мне больше нравится, когда ты делаешь вид, будто несокрушима, Делия. – У Эмери тряслись руки. Он снова сунул их в карманы, пытаясь убедить себя, что дело было лишь в холодном ветре, но в воздухе ощущалось фальшивое золотое лето и никакого ветерка.

Они вернулись на следующий день, со всеми заместителями, чтобы убрать тела несчастных из Мадди-Крик и спустить труп любителя загадок, что стало затруднительно после того, как они заметили не одного, а сразу трех других Фокс Дельта, которые, каждый по отдельности, перемещались по долине. Чтобы избежать столкновения с ними, нужно было ехать крайне осторожно, потому что драконы, как известно, серьезно обижались, когда люди трогали останки их сородичей.

– Куда делись танки? – вопрошал специальный заместитель Говард Джонс. – Куда делись самолеты, артиллерия, радиосети? Почему они все это допускают?

– Я задаю те же вопросы, – ответил Эмери. – Звонки получаются все короче и короче.

В шестьдесят первом были созданы первые зоны отчуждения, и парень из Министерства внутренних дел, который прилетел на вертолете, чтобы все объяснить, щебетал, как святоша, который раздобыл бутылку виски.

– Мы не изолируем эти районы. Мы не ставим заборы, ничего подобного. Это была бы пустая трата денег налогоплательщиков. Мы говорим только, что если вы забредете в эти районы или предпочтете остаться там в каком-либо неинкорпорированном сообществе, мы не будем вас поддерживать, никого за вами не пришлем. Вы останетесь сами по себе.

Эмери уставился на карты, разложенные перед ним, его заместителями и еще дюжиной вайомингских шерифов в переговорном бункере на окраине Шайенна, города-крепости. Красные линии перечеркивали все районы в пределах континентальной части Соединенных Штатов, которые федеральные правительства и власти штатов фактически сдали на откуп Карл Зебра. Все, что видел там Эмери, его не удивляло. Синие значки особых зон безопасности, куда были включены крупные города, основные районы добычи угля и урана, пригороды Миннеаполиса, фермерские угодья Висконсина и Айовы, плюс протяженные прямые коридоры железных и автомобильных дорог. Все от Бостона до Атланты было оцеплено. Красных зон было полно на Западе, на Крайнем Севере, почти во всех пустынях. Миссисипи, Северная Луизиана, Джорджия и Алабама на карте выглядели так, будто подхватили корь. Эмери не требовалось объяснять, кто жил в этих регионах. Появились ЗО и в резервациях. Уинд-Ривер и несколько округов на северо-западе были почти целиком вычеркнуты. Эмери задумался, заметят ли какую-либо разницу их жители.