Книга драконов - [11]

– Пак Ламинах! – закричал он радостно. Крокодил обернулся.

Это оказался не Пак Ламинах. У этой крокодилицы была та же вытянутая морда и те же зеленые глаза, но он ее не знал.

– Ах, Ваше Высочество вернулись! – воскликнула крокодилица, увидев Шри Кембоджу. И настороженно глянула на Шри Буджанга.

– Капитан, сможете послать гонца в истану? – спросила Шри Кембоджа. – Донесите им, что принцесса вернулась с раджа мудой[6].

Когда они миновали ворота, Шри Кембоджа сказала:

– Пак Ламинах умер. Капитан Хартини – его пятиюродная внучка. – Ее будто бы озадачило, что Шри Буджанг не знал этого раньше.

Ну конечно, он должен был понимать, что Пак Ламинаха больше нет в живых. Ведь с тех пор, как Шри Буджанг покинул дом, минуло очень много времени.

Но после этого вся прогулка по королевству стала казаться Шри Буджангу кошмаром. Он чувствовал себя матерью, которая, оставив яйца закопанными в надежном месте, вернулась и обнаружила, что песок разбросан, а от ее детей остались одни скорлупки. Будто не возвращение домой, а визит в какое-то незнакомое место, где он не бывал и где его не слишком жаловали.

В истане их отвели в зал для приемов. Там не оказалось никого, за исключением двух служанок-дюгоней и блеклой кучи на изысканном золотистом диване. На долю мгновения Шри Буджанг принял эту кучу за старую подушку, вялую и затасканную от слишком долгого использования. И только когда Шри Кембоджа подошла с ней поздороваться, он понял, кого видел перед собой.

Нага-король Южно-Китайского моря, Тот, кто подобен Праху Всемогущего, Шри Даик лежал, свернувшись, на золотистом диване. Его бока неритмично поднимались и опускались. Чешуя была тусклая, словно он линял. Когда он открыл глаза, в них не мелькнуло ни искры узнавания.

Все обиды вмиг улетучились. Шри Буджанг, смятенный, воскликнул:

– Айяханда!

Он тотчас ощутил волну холодного неодобрения, которое вызвала у Шри Кембоджи его бестактность.

– Сегодня ты выглядишь лучше, Айяханда, – сказала она. – Смотри, Каканда пришел.

Шри Буджанг в знак приветствия коснулся мордой передней ноги отца. Шри Даик поначалу ничего не сказал, и Шри Буджанг вспомнил, что они расстались в чрезвычайном раздражении. В этой самой комнате Шри Даик назвал его «анак дерхака» – необразованным, невоспитанным и безответственным, предавшим Бога, своего отца и короля. Шри Буджанг, со своей стороны, не сказал ничего, а только повторял мантру у себя в голове: «Я достигну освобождения. Я достигну освобождения».

В каком-то смысле это было то же, что спросить себя: «Что бы сделал мудрец?»

То есть не то, что сделал бы хороший сын. Шри Буджанг ушел молча, без извинений, взяв с собой так же мало, как и давал когда-либо своим родителям.

С тех пор он с отцом не разговаривал. А теперь поморщился, готовясь к неприятию, к отрешению, к целой буре.

– Раджа муда пришел? – произнес наконец Шри Даик. – Хорошо, хорошо. Бонду уже видел?

Его голос пронзил Шри Буджанга, точно впившееся в бок копье. Шри Даик прослыл в веках – он обитал в Южно-Китайском море с тех пор, когда оно еще не было Южно-Китайским, – однако его голос никогда не звучал древним. Шри Буджанг покачал головой, не в силах произнести ни слова.

– Иди с ней поздоровайся, – сказал Шри Даик. – Она где-то недалеко. Девки тебе укажут. Она очень обрадуется.

Даже эта короткая речь исчерпала его силы. Он закрыл глаза. Наступило молчание, достаточно долгое, чтобы Шри Буджанг подумал, не уснул ли его отец. Но Шри Кембоджа и служанки выжидали, спокойно наблюдая за Шри Даиком.

Вскоре он открыл глаза и поднял голову. Дюгонь поспешила к нему.

– Ты которая? Балкис? – спросил Шри Даик. – Уже еле помню. Нам нужно провозгласить раджа муду королем. Устроите коронацию? Спасибо.

Его веки затрепетали. Шри Буджанг распахнул было рот, но прежде чем он успел возразить, отец снова оживился.

– Балкис! Ты еще там? Регалии, не забудь вынести регалии! И убедись, что королевское платье подходит раджа муде. Не забудь, хорошо? Ты умница, Балкис.

Они прождали еще с полчаса, но на этот раз, похоже, Шри Даик сказал все, что ему было нужно. Служанки вывели Шри Буджанга и его сестру из покоев.

– Мы позовем, если Его Величество пожелает вас видеть, – сказала та, кого звали Балкис. – Комната раджа муды вскоре будет готова.

Шри Буджанг смотрел прямо перед собой. Шри Кембодже пришлось повторить вопрос, чтобы он обратил на нее внимание.

– Что? – переспросил он.

– Я спросила, – Шри Кембоджа повысила голос, – ты уверена, что мой высочайший брат желает в свою комнату?

Дюгонь по имени Балкис наморщила лоб.

– Но где же еще Его Королевское Высочество будет спать до коронации? Мы приготовим королевскую опочивальню, однако Его Королевское Высочество не сможет должным образом ею воспользоваться, пока не состоится церемония.

– И правда же, где? – спросила Шри Кембоджа многозначительно. Когда Шри Буджанг не отреагировал, она понизила голос и прошипела:

– Ты же сказал, что вернешься только повидаться! Потом ведь ты хотел уйти обратно, разве нет?

Служанки смущенно отвернулись, сделав вид, будто не слышали. Шри Буджанг сказал рассеянно:

– Я так говорил?

Когда он только вошел в истану, его переполняло горе по Пак Ламинаху, и он не обратил внимания, что находилось вокруг, а во время аудиенции у отца внутреннее убранство было последним, о чем он думал. Но теперь, осмотревшись как следует, Шри Буджанг заметил по всему дворцу признаки упадка: прогибающиеся половицы и гниющие бревна, черная плесень, выползающая из углов.