Книга алхимика - [153]

— Альморавидов была бы тут целая куча. А я вижу следы пребывания лишь одного человека. Может быть, он до сих пор где-то здесь.

Оставив меня сторожить пещеру, мой друг с двумя рыцарями разошлись, чтобы осмотреть боковые тоннели. Вскоре из одного из них я услышал крики и лязг оружия. Зовя остальных на помощь, я кинулся на шум. Вскоре я увидел, что Лотар прижимает коленом к полу пещеры какого-то человека. Улыбнувшись мне, бургундец пророкотал:

— Похоже, мастер Самуил, вам пора завести кота. У крыс в вашей пещере острые когти. Что мне делать с этой падалью? Прикончить из жалости? Эта тварь ужасно воняет.

— Нет, — покачал я головой и вздохнул с облегчением. — Это наш.

Несмотря на всклокоченную бороду и впавшие щеки, я узнал Давида. Выяснилось, что он не ел целых три дня. После того как мы его накормили, он рассказал нам все, что знал.

Давид принимал участие в сражении, а после победы вместе с войском отправился в Мишкат. Нескольким христианам удалось спастись с поля боя. Санчо бился отважно, пока не пали последние рыцари, сражавшиеся рядом с ним. Его окружила толпа альморавидов, а он все размахивал мечом, собираясь биться до конца. Его скрутили, и Юсуф приказал привести осла. Санчо раздели донага и привязали к ослу задом наперед. После чего герцога верхом на осле прогнали через строй. Альморавиды били его палками, которыми обычно погоняют верблюдов. «Пусть отправляется к Альфонсо и расскажет, что Аллах несокрушим, — объявил Юсуф. — Близится время молитвы, и я не хочу, чтобы среди нас были неверные, когда мы станем благодарить Всевышнего за дарованную нам победу».

Тех немногих рыцарей и солдат, которых взяли в плен, продали в рабство. Всем монахам, за исключением Элдрика, который пытался спрятаться под грудой тел, отрубили головы. Когда его отыскали, он попробовал вступить с воинами в переговоры, демонстрируя им папский перстень с рубином: «Я кардинал! За меня заплатят щедрый выкуп. Помилосердствуйте ради Бога! Ради Аллаха! За меня заплатят выкуп!» Альморавид, нашедший Элдрика, с интересом посмотрел на рубин, достал нож и отрезал палец вместе с перстнем. Затем он отволок истекающего кровью представителя Папы Римского к Юсуфу, и тот приказал отрубить ему голову, как и остальным священникам. Когда Элдрик принялся кричать, что хочет принять ислам, Хаза кое о чем попросил Юсуфа, и эмир не стал возражать. Одним словом, Элдрика отдали Калисе. Он заходился от крика всю ночь и умолк только под утро, когда эмир отправил к Калисе посланника с палаческим мечом и вежливой просьбой о тишине во время утренней молитвы.

— Ты ничего не рассказал об Азизе и Айше, — промолвил Паладон, и в пещере повисла тишина.

Давид в смятении отвел взгляд. Некоторое время он собирался с мыслями и подбирал слова.

— Азиз ничего не знал о планах Хазы. Тысячник вел переговоры с Юсуфом втайне ото всех. Когда христиане пошли в атаку, Азиз был потрясен не меньше нашего, нам-то сказали, что это мы должны на них напасть, причем из засады. Он отважно бился. Я был рядом и все видел. Да-да, он сражался как лев и был готов погибнуть вместе со своим войском. Настоящий эмир. Когда показались альморавиды, я по-прежнему был подле него. Он замер, словно громом пораженный. Только тогда он понял, что его предали. Усталый, окровавленный, Азиз прямо посреди битвы повернулся к Хазе и назвал его изменником. Люди Хазы его тотчас разоружили. Теперь он пленник, его держат в доме его же отца. Юсуф собирается отправить его в изгнание в Северную Африку, точно так же, как и других андалусских эмиров, которых он сместил.

— Что с Айшой? — Паладон был пугающе спокоен.

— Она… — Давид сглотнул.

— Да говори же! — не выдержал Паладон.

— Женщин привели к Юсуфу. Он сидел в шатре со своими сыновьями и внучатым племянником Каримом, которого назначил правителем Мишката. Юсуф как раз допрашивал Азиза и его родственников, а меня ведь приставили к Азизу… Одним словом, я там был и все видел от начала до конца.

Переведя дух, Давид продолжил:

— Африканский эмир приказал, чтобы Айше обнажили лицо. Он хотел взглянуть на падшую женщину, которую ему когда-то предлагали в жены. Какой же хохот поднялся. Но Айша… Она там стояла такая красивая… такая величавая… Словно королева… Новоявленный правитель Мишката Карим не мог от нее глаз оторвать. Он снял с ее головы покрывало, погладил по волосам, по щеке, а потом повернулся к эмиру: «Дядя, я вырос в пустыне, и там мы привыкли утолять жажду из любого источника, не задумываясь при этом, кто припадал к нему до нас. Я хочу взять в жены принцессу Мишката. Я желаю, чтобы она зачала от меня сына. Когда он появится на свет, ему будет прислуживать бастард, которого она родила от христианина».

Азиз кинулся на него, он пришел в такую ярость, что его едва смогли удержать несколько человек. Айша, в отличие от него, хранила ледяное спокойствие. «Уважаемый, — промолвила она, обратившись к Кариму, — вы увидели мое лицо, покажите теперь ваше». В шатре снова захохотали, удивленные ее дерзостью. Карим опустил ту часть тюрбана, что прикрывала нижнюю часть его лица, и все увидели шрамы на его щеках, толстые губы и короткую бороду. Айша, быстрая, словно кобра, плюнула ему в глаза и расцарапала лицо Карима, так что кровь заструилась по его смуглой коже. «Теперь можешь убить меня! — крикнула она. — Я опозорила тебя перед твоим повелителем. Я скорее вступлю в брак со смертным саваном, чем с тобой. Я принадлежу другому, и он лучше всех вас, вместе взятых. Ему одному принадлежит мое сердце. И мой сын не бастард! Аллах тому свидетель!»