Ключи от рая - [86]

Но он был ослаблен болезнью. Он отдавал себе отчет, что один он больше жить не может и в то же время не может оставаться у Грэнии с ее большим семейством. Мы пошли с ним вдвоем погулять. Я показала ему все наши посадки и сказала, что, когда наступит зима, мы собираемся организовать класс рисования и, может быть, выставку наших работ.

— Ты хочешь, чтобы я жил здесь, Пэппи, так ведь? — спросил он.

— Нет, я не могу на этом настаивать, в самом деле довольно трудно поменять обстановку, Дэн, — сказала я с сожалением.

— Я могу читать тебя как раскрытую книгу, вы ведь с Грэнией дружите с десяти лет. Если мне и переезжать куда-нибудь, то только сюда, но я не могу. Я на самом деле не могу отказаться от того, что люблю больше всего на свете: вечером пойти в паб и выпить.

— Вы можете выпивать здесь, Дэн. Поверьте, вы можете каждый вечер выпивать по стакану вина.

— Нет, это совсем другое, — сказал он раздраженно, как будто ему уже надоело объяснять одно и то же. — Женщины совершенно не понимают, что это такое — пойти в паб. Это пиво, разливное бочковое пиво, и это целый ритуал.

Да, пожалуй, он был прав. Я не понимала его. Я не понимала, какое удовольствие идти в это место, где можно сойти с ума от тамошних шуток, от избитых словечек бармена или от бесконечно повторяющихся одних и тех же рассказов, где к вам может пристать с дурацкими разговорами любой пьяный, испытывающий потребность излить душу. Почему нельзя просто выпить и пойти в гости к друзьям или пригласить их к себе? Но сейчас было не время объяснять это такому завсегдатаю паба, как отец Грэнии.

Я попробовала зайти с другой стороны. Я рассказала ему о нашем новом телевизоре с плоским экраном и о том, как мы собираемся превратить одну комнату в настоящий старомодный кинозал с попкорном и служительницей с фонариком, показывающей людям их места. Я рассказала о том, как мы отвели помещение под читальный зал с огромной надписью «Тишина!» на двери, с разложенными на столе свежими газетами. Родственники и друзья приносят самые разнообразные книги, и у нас уже составилась приличная библиотека.

Я объяснила, что каждую неделю приезжает микроавтобус и отвозит нас на прогулку в Боярышниковый лес, где мы делимся своими воспоминаниями. Я познакомила его с Мэтти, замечательным лохматым псом, которого нам дал Сканк Слэттери, мечтавший найти приют для собаки. Мэтти прекрасно подходил на роль домашней собаки для пожилых людей, разрешая всем без исключения ласкать себя и гладить по голове.

Я показала Дэну кур на заднем дворе, которые были моей гордостью и радостью — семь белых леггорнов. У каждой из куриц было свое имя, и, словно в благодарность за уважение, они ставили рекорды яйценоскости, о чем возвещали радостным кудахтаньем в курятнике. Он с большим интересом выслушал меня, но по-прежнему твердо заявил, что не клюнет на приманку — «Папоротник» находится слишком далеко от паба. Он ничего не имеет против этого места, кроме его расположения. Оно находится в пяти милях от Россмора и цивилизации.

— Грэния сможет отвозить вас туда, когда будет навещать. — Я пыталась его уговорить.

Я с удовольствием взяла бы ее отца сюда. Я подумала, что он из тех мужчин, кто хочет, чтобы его уговаривали, и при этом хочет настаивать на своем. Когда он уезжал от нас, он казался почти огорченным. Его сопровождал запах вкусной еды, доносившийся с кухни.

По четвергам у нас был кулинарный класс, и раз в неделю разные группы готовили ужин. Сегодня вечером, после прослушанной днем лекции об индонезийской кухне, ожидался рис с мясом, овощами и яичной лепешкой.

Я все время была занята, дел было много. Поэтому в течение двух недель я не думала о Дэне, пока Грэния не сообщила, что он неудачно упал и после выхода из больницы будет нуждаться в уходе. Она просила меня взять его хотя бы на пару недель, пока она не выяснит, что делать дальше.

Была только одна подходящая, угловая комната. Я собиралась превратить ее в музыкальный салон. Но теперь, когда приехал Дэн, я предоставила комнату ему. Он был очень подавлен и не проявил никакого интереса к обитателям «Папоротника», встретившим его. Трудно было представить, что когда-то он громко хохотал; его большое красное лицо казалось посеревшим и уменьшившимся. Но хотя он был здесь, я не могла уделять ему повышенного внимания только потому, что он отец моей подруги. Произошло слишком много всего одновременно.

Гарри, глашатай всех недовольных, выдвинул протест из-за того, что Дэну досталась самая большая комната из всех. Ева, тревожившаяся по любому поводу, заявила, что некоторые новые книги в библиотеке содержат откровенную порнографию. Мой бывший муж Оливер заявил в письме, что по зрелом размышлении он понял: женщины не понимают поисков мятущейся мужской души, и он был бы счастлив вернуться ко мне и жить дальше в условиях строгой моногамии. Моя исключительно элегантная сестра Джейн сказала мне, что я, конечно, сумасшедшая, если не пускаю его обратно. Но, как ей известно, я никогда не принимала мудрых решений. Руководство «Папоротника и вереска» сообщило, что один из учредителей собирается забрать свою долю и необходимо провести детальное изучение стоимости приюта.