Клык на холодец - [86]
– Не понимаю, почему поступить с ними их по-человечески? До железки рукой подать, вылезли бы возле Покровского-Стрешнева, а оттуда идти всего ничего, пару часов! Да один Лёха может за рейс увезти треть Грачёвки! Ну, хорошо, всех не хотят – пусть хоть женщин с детьми. Перемрут же по дороге!
Егерь безнадёжно покачал головой.
– Друиды люто ненавидят путейцев. Видел, как они косились на Кочегара и его парней? Я пробовал намекнуть – так Трена аж перекорёжило. Сами дойдут, говорит, если что – Лес поможет. А не поможет, значит, планида их такая.
– Ты сам-то не считаешь, что это перебор? Средневековье какое- то: ссылка, репрессии…
– Ну ты сказанул, Студент – репрессии… – егерь озадаченно почесал подбородок. – Я тебе так скажу: Лес даёт человеку шанс начать всё заново. Но если сюда как бы наполовину пришёл, или, ещё хуже, с полдороги назад повернул, ничего хорошего из этого не выйдет. Леса, конечно, на всех хватит – но только если ты целиком в него ушёл и снаружи ничего важного не оставил. А серединка на половинку – нет, так не получится. Лучше уж, сиди на ВДНХ или на Речвокзале, торгуй потихоньку, бабки зарабатывай. Ты заметил, что среди местного молодняка нет ни одного сильвана?
А ведь он прав, с удивлением понял Егор – ни единого тонкого, с зеленоватым оттенком, лица он среди грачёвцев не заметил.
– Понял? Вот и у дружбинцев та же история. Думаешь, они просто так обосновались на самом краю Лес? Клык на холодец, решили и рыбку съесть и… хм… короче, и нашим, и вашим. Вот, значит, и доюлили… Думаешь, у меня за них душа не болит? Только ничего тут не поделать: в Лесу им жизни не будет, и за МКАД погибель. Зов Леса, Студент, никого не щадит… Так что, хочешь не хочешь, а Большая Чересполосица – их единственный шанс.
– Ты же уверял, что Чёрные Выбросы случаются только в Марьиной Роще. Ошибочка, выходит?
Вместо ответа Бич сорвал с куста акации тонкую веточку и принялся ковыряться в зубах. Егор терпеливо ждал. За эти полчаса он довёл напарника до истерики расспросами о предстоящей казни.
– Я, Студент, говорил, что только в Марьиной Роще попадаются участки Мёртвого Леса, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
– Так они и возникают после Чёрного Выброса!
– А Волга впадает в Каспийское море. – Бич сломал щепку, потрогал зубы языком, сплюнул. – Сколько можно объяснять: в Марьиной Роще идёт естественный процесс. Лес таким образом избавляется от излишков негативной энергии. Кто-то называет это явление Прорывом, кто-то – Чёрным Выбросом. Находятся психи, которые ищут места, где Выброс должен случиться, и сами, добровольно, туда лезут. Таких называют мертвопоклонниками.
– А это, значит, неестественный?
– А это – по приговору. В чём в чём, а в излишнем гуманизме хозяева Петровской обители до сих пор замечены не были. Чёрный Выброс, который они вызовут – особый, гораздо сильнее естественных. Так что не сомневайся, оба огребут по полной.
Поляну окружала цепочка больших, спрятанных в траве чаш. Егор украдкой рассмотрел одну – и с удивлением обнаружил, что чаша не вырезана из дерева и не вылеплена из глины. Это был гриб с сильно загнутыми вверх краями шляпки – необычайно прочной, покрытой толстой, лаково блестящей кожицей. На его глазах друид наполнил чашу из меха прозрачной голубоватой жидкостью, поднёс посох – и чаша вспыхнула призрачно-зелёным огнём.
Исполнение приговора назначили на два часа пополуночи. «Ди пхи юй чхоу, Час Быка – сказал, узнав об этом, Бич – китайцы считают, что Земля была рождена как раз в это время.»[11] Егор вопросительно посмотрел на напарника, но комментариев не последовало. Вместе с прочими зрителями (караван «ссыльных» успел покинуть Грачёвский парк) они устроились подальше от круга пылающих чаш – и приготовились ждать.
Ожидание не затянулось. Прозвучали два гулких медных удара, и на поляну вывели Блуднояра и Хорька. Они шагали, словно сломанные куклы – механически, переставляя ноги, словно их дёргали за нитки. Руки безвольно свешивались вдоль тел. Мертвенно бледная, безжизненная кожа, вместо зрачков – слепые белки на восковых масках лиц.
– Они вообще живы? – прошептал Егор..
– Живы. Пока. Замолчи свой рот, Студент, имей терпение…
Идущие следом трое друидов нацелили свои посохи в спины приговоренным. Егор понял, что они и есть кукловоды – те, кто дёргает за невидимые нити, привязанные к ногам живых марионеток.
Друиды остановились, не дойдя трёх шагов до чаш. Обречённые продолжили своё жуткое движение – и шагали, пока не замерли в центре круга. Новые удары, густые, медные; друиды разом вскидывают посохи и начинают выкрикивать слова – гортанные, звенящие в такт гонгу: «Фурмид!.. Фохлак!.. Досса!.. Кли!.. Оллам!..»
– Ритуал наложения проклятия из кельтских легенд. – дыхание Бича щекотало ему ухо. – Имена спутников древнего поэта-колдуна, бросившего вызов какому-то там злодею. Каждый произносит своё проклятие: Фохлак – на одежду врага, Досса – на оружие; Кли – на семью, Оллам – на него самого.
Егор с удивлением покосился на напарника – чего-чего, а лекции в такой момент он никак не ожидал.
– Ты-то откуда знаешь?
– Из книжек. – злобно прошипел егерь. – Знаешь, такие, на бумаге, с буковками. Ни разу не пробовал читать?
К своим шестидесяти годам он проглотил множество книг о самых разнообразных попаданцах. И чего только не выдумывали авторы, старательно засорявшие книжные прилавки и просторы Сети историями о персонажах, очнувшихся в собственном детском теле, и немедленно принявшихся изменять историю… Но, когда однажды наш герой с ужасом осознал, что находится в теле себя, 15-летнего, в 1978-м году – выяснилось, что оставшиеся в 21-м веке писатели бессовестно врали. Для начала, приходится бороться с собой-подростком за главенство.
Наш современник находит на чердаке своей дачи рабочие журналы секретной лаборатории, закрытой и преданной забвению давным-давно, в середине тридцатых годов. Он сам когда-то в свои студенческие годы раскопал эти журналы в кучах старого хлама, работая на расчистке подвалов своего ВУЗа – нашёл, заинтересовался, забрал домой, да так и забыл. И вот, спустя сорок лет без малого руки, наконец, дошли, чтобы разобраться в старых лабораторных записях и попытаться реализовать то, что в них изложено. А именно - изготовить загадочный механизм, чертежи которого нашлись в журналах.
Наш современник, реконструктор, литератор, любитель и знаток наполеоновских войн. Да, он попаданец. Но его задача не переиграть историю, а наоборот, не позволить сделать это другим. Кому? Как? Это и предстоит выяснить – если, конечно, он успеет. Потому что времени нет. Совсем. Неведомые силы кидают его вместе с горсткой ни о чём не подозревающих спутников в самое горнило нашествия Бонапарта на Россию. итак – середина августа 1812-го года, в двух десятках вёрст от Старой Смоленской дороги. И до дня Бородина остались считанные дни.
Седьмая книга из цикла «Коптский крест». Попаданцы и их друзья пытаются разгадать тайну происхождения межвременных порталов. Для этого Иван Семёнов со своими друзьями отправляется в Лондон – им предстоит раздобыть сведения о местонахождении древнего артефакта, похищенного бельгийским авантюристом ван дер Стрейкером для британской разведки. А тем временем отец Ивана отправляется на юг Франции, чтобы найти секретное убежище эзотерического ордена «Золотой Зари»…
Хотите попасть в прошлое? Полазить в таинственных подземельях в полном диггерском снаряжении? Увидеть мир девятнадцатого века, вжиться в него и закружиться в вихре приключений? Тогда отправляйтесь туда, и лучше – всей семьей, не мешкайте! Нет межвременного портала? А вот у героев книги он есть!Одна беда – глава семьи совершенно упустил из виду, что у мальчишек могут быть свои взгляды на то, как следует вести себя в чужом времени. И теперь художества четырнадцатилетнего Ивана и его приятеля-гимназиста приходится расхлебывать взрослым! Да и сами взрослые – что уж скрывать? – порой ведут себя беспечно и невнимательно.
Министерство обороны Российской Федерации проводит масштабный эксперимент по изменению прошлого. В 1854 году на Крымскую войну должен отправиться батальон морпехов на большом десантном корабле.Но что, если что-то пойдет не так и в воронку времени угодят попутчики – гидрокрейсер «Алмаз» и миноносец «Заветный» из 1916 года? Англо-франко-турецкое вторжение встретят не суперсовременные боевые корабли, а русские моряки и авиаторы с Первой Мировой. Смогут ли фанерные этажерки с малокалиберными бомбами причинить вред английским пароходофрегатам, а торпеды с миноносца отправить на дно французские парусные линкоры?Морякам-черноморцам не впервой сражаться с врагом, рвущимся к Севастополю!
Там, где искусство несёт смерть в прямом смысле, где все под Надзором и всё по Распорядку — как жить? И ради чего?*** Рассказ вышел на бумаге в 2016 г. на русском и в 2018 г. — в переводе на польский. Арт на обложке — иллюстрация к польскому изданию от Anna Helena Szymborska.
Наивный постапокалипсис. Через двести лет выживания пришла пора налаживать нормальную жизнь. Людям, выжившим после Вонючего рассвета, живется тяжело. Единственной надеждой на светлое будущее стало «Обещание святого Иеронима»: «Часто спрашивают: — Можно ли рассчитывать, что жизнь со временем наладится, и мы победим все напасти и беды? Отвечаю: — Конечно. Есть две возможности: фантастическая и абсолютно реальная. Фантастическая — мы справимся со своими проблемами сами. Реальная — прилетят небесные покровители и вернут мир, утерянный после Катастрофы и Вонючего рассвета, где мы счастливо заживем в свое удовольствие». Третья книга из серии о Викторе Кларкове.
Теперь не существует прежнего мира. Наш мир — два уцелевших города, над выжженной землей, соединенные между собой хрупким мостом. Высокие неприступные стены отгораживали нас от того, что было там, за Вратами, и что тихо звали проклятой Пустошью. Нам рассказывали страшные сказки, о живущих там чудовищах, и о тех, кто не побоялся выйти за пределы города. Мы называли их Патрулем. Тех, кто берег наш сон…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть ли жизнь на верхних этажах уцелевших московских высоток и небоскрёбов? Может ли небо над Московским Лесом принадлежать кому-то, кроме птиц? В состоянии ли драгоценный «паучий шёлк» заменить сверхсовременные синтетические материалы, используемые в экстремальных видах спорта? Для чего нужно больше безумия – чтобы прыгнуть на парашюте с высочайшего на планете водопада, или стартовать на параплане с московской высотки? Зачем ведущий мировой эксперт по проблемам Леса собрался прибегнуть к услугам к сомнительных посредников с Речвокзала? Какие интриги раздирают порой замкнутый научный мирок Главного здания МГУ? И, наконец – что за общие дела могут быть у известного всему Лесу егеря по прозвищу Бич и офицера охраны загадочного Московского Кремля?
Если мегаполис вокруг тебя однажды превратился в непроходимую чащобу, если на руинах спальных районов выросли гигантские, выше сталинских высоток, деревья, а привычные улицы оказались во власти странных растений и ещё более странных существ – это ещё не повод, чтобы самому становиться зверем. Останься человеком – и неважно, с карабином в руках или с котомкой бродячего торговца за плечами. У стола, уставленного склянками с таинственными снадобьями и эликсирами – или в университетской лаборатории за микроскопом.